Вторая планета
Шрифт:
— Выбирайте те, что побольше.
Набили почти полный рюкзак и ещё осталось столько же.
— А эти спрячем, сказала тётя Павлина.
Стали собирать опалы, складывать под жилой. И тут Жорка закричал:
— Смотрите!
Мы повернулись к нему: Жорка уставился на зажатый в руке опал.
— Что там у тебя?
— Посинел, — испуганно сказал Жорка.
Я поднял другой опал, поднёс к глазам. Камень, только что голубой, вдруг стал тёмно-синим, а внутри испуганно заметались огоньки.
— Надвигается ливень, — встревожено сказала тётя Павлина.
И только она это сказала, как горы словно бы
— Надо бежать! — тётя Павлина рывком надела рюкзак.
Я представил себе, какой бешеный поток помчится по этой расщелине, и весь аж содрогнулся. А тётя Павлина уже спускалась вниз, перескакивая с камня на камень.
— Скорее, ребятки, скорее!
Сзади непрерывно громыхало. И хотя небо над нашими головами светилось серебристой чистотой, нам уже казалось, что расщелина погрузилась в тень, холодную и жуткую. Я не выдержал и на ходу оглянулся: из-за острых вершин, поднимаясь стремительно в небо, вырастала чёрная стена. Тяжёлая и хмурая, она аж клубилась, и слепящие молнии раскраивали её. С крутых стен расселины от непрерывных ударов грома сухо осыпалась глина.
— Скорее, ребятки, скорее!
Тётя Павлина уже бежит, мы что есть духу мчимся за ней.
— Пещера! — внезапно крикнул Жорка. — Вон там пещера!
Запыхавшиеся, мы остановились, посмотрели вверх. Метрах в двухстах, прямо над нами, возвышалась скала, и в ней чернела пещера.
— Взбираемся! — решила тётя Павлина и первая полезла на крутую стену.
— Подниматься было очень тяжело: сухая глина осыпалась из-под ног, мы часто съезжали вниз. Хорошо, хоть иногда попадались кустики, которые мы и цеплялись, что было сил. В груди у меня уже аж горело, а сердце колотилось так, что в глазах темнело. Мы лезли и лезли вверх, а скала словно отодвигалась от нас, убегала.
— Передохнём, — сказала тётя Павлина.
Упершись ногами в выступ, она завалилась на спину. Грудь у неё ходила ходуном, а широко раскрытым ртом она жадно хватала воздух.
У меня, должно быть, вид был не лучше. Держась за куст, чтобы не съехать вниз, я лежал, обессиленный, и мне уже казалось, что никакая сила на свете не заставит меня подняться, чтобы снова лезть вверх. О громыхание всё нарастало и нарастало, и нам уже приходилось кричать во всю мочь, чтобы услышать хоть слово. Огромная туча быстро катилась с гор, закрывая небо.
— Двинули, тут мы не удержимся! — закричала тётя Павлина.
Я глянул на её рюкзак и крикнул, чтобы она его бросила, и без рюкзака сердце разрывается, но тётя павлина то ли не услышала, то ли не хотела расставаться с опалами.
Мы влезали всё выше и выше, а молнии уже били рядом — сплошной огненной стеной…
Ещё метр… Ещё два… Наконец!..
Попадали на входе в пещеру, совершенно без сил. И только попадали, как молнии заплясали совсем близко, а от раскатов грома зашатались стены пещеры. Огромный огненный шар завис прямо перед нами, бешено вращаясь. Пещера сразу наполнилась зеленоватым светом, таким резким и неприятным, что аж заболели глаза. С пронизывающим шипением шар качнулся вверх и проплыл мимо нас.
— В пещеру!.. Быстро! — закричала тётя Павлина.
Я вскочил и метнулся вглубь. И последнее, что увидел — это рюкзак с опалами, оставленный тётей Павлиной. Пещера вдруг словно бы взорвалась, разлетелась на тысячи слепящих осколков, меня оторвало от пола, крутануло, швырнуло…
— Живой?
Я весь мокрый, а тётя Павлина ещё и поливает меня водой. Для этого достаточно выставить наружу пригоршни, и они моментально наполняются: в полуметре от меня ревёт водяная стена.
Я никак не могу сообразить, как здесь оказался: я же отлично помню, что бежал вглубь пещеры.
А огненный шар?.. Куда он делся?..
Обвожу взглядом нависающий над головой высокий свод и вижу, что он весь оплавлен.
— Успели убежать! — весело кричит тётя Павлина: она, должно быть, очень рада, что я остался жив.
Рядом что-то зашебуршилось. Я присмотрелся внимательней и аж подскочил: Жорка! Та молния спалила ему волосы на голове, и теперь Жорка похож на ощипанного цыплёнка. Я не выдержал и захохотал. Глядя на меня, рассмеялась и тётя Павлина, а вслед за ней засмеялся и Жорка. Он аж через голову перекатился, так был рад, что мы все уцелели.
Пострадал лишь рюкзак с опалами: осталась только кучка белого пепла. Да ещё мачете: лезвие оплавилось, свернулось, а рукоятка обуглилась. Вскоре мы выяснили, что молния вывела из строя и датчики, вмонтированные в браслеты.
— Не беда! — успокоила тётя Павлина. Вертолёт всё равно прилетит, а мы постараемся добраться до того места, где он нас высадил.
Ливень вскоре утих. Посверкал на прощание молниями и ушёл в сторону джунглей. Мы вышли из пещеры: прямо под ногами, выплёскиваясь из глубокой расселины, ревела вода. В бурном потоке, сплошь покрытом пеной, мелькали то кусты, то целые стволы деревьев. Вода бросала их от стены к стене, переворачивала, подбрасывала вверх. Я с ужасом подумал, что бы было, если бы мы не успели удрать из этой расселины. И как мы теперь переберёмся на ту сторону? Ведь даже когда спадёт вода, нам всё равно ни спуститься, ни подняться по крутым стенам.
Оставалось лишь как-то обойти расселину.
Сначала полезли наверх, но через какую-то сотню метров уткнулись в каменный выступ: даже Жорка не смог забраться на него. Попробовали обойти, да только время потеряли — выступ тянулся на много километров, и весь был как обструганный: ни одной, хоть крошечной, трещинки, за которую можно бы было зацепиться.
— Придётся спускаться вниз, — сказала тётя Павлина.
Оны была хмурая и встревоженная. И я её понимал: внизу расселина расширяется, так что там ещё меньше шансов перебраться через этот бурный поток.
А мы ведь должны до захода солнца дойти до того места, где высадились!
— Не вешайте носы, ребятки! Проберёмся!
Тётя Павлина снова бодрая и уверенная. И, глада на неё, веселеем и мы.
Осторожно спускаемся вниз. Кругом скалы и скалы, мокрые, скользкие, только и смотри, чтобы не сорваться, а попадаешь на глину — ещё хуже. Всё из-под ног так и плывёт, спасают лишь кусты, за которые мы цепляемся…
— Площадка! — кричит Жорка, который идёт впереди.
Мы осторожно подходим: Жорка стоит на краю обрыва, а внизу зеленеет трава и огромное дерево над самым ущельем. Оно как раз поднимает вверх опущенные ветви, расправляет свёрнутые листья. Мне даже не верится, что это — растение, а не какое-то фантастическое существо.