Вторая Пуническая война
Шрифт:
Несколько слов об иберийских мечах. Прежде всего хотелось бы отметить высочайшее мастерство испанских оружейников, изготавливавших оружие отличного качества. Рассказывая о кельтиберах, Диодор Сицилийский восхищается их оружием, поскольку оно «рассекает все, что встречается на пути, так что ни щит, ни шлем, ни кость не могут вынести удар из-за высокого качества железа» (V, 33). Испанцы использовали два вида мечей – иберийский меч с прямым двухлезвийным клинком, длиной около 75 см, и кривой меч фалькату (falcate) длиной 60 см. Изогнутый и прямой мечи различались балансом. Центр тяжести прямого меча располагался на уровне гарды или на несколько сантиметров выше, а кривой меч уравновешивался на середине клинка, поскольку предназначался для рубящих ударов. Именно прямой меч и будет взят на вооружение легионерами после Иберийской кампании Сципиона Африканского. По этому поводу есть очень интересное свидетельство Полибия: «Кельтиберы сильно разнятся от других народов строением своих мечей, а именно: мечи их имеют хорошо колющее острие и пригодны для нанесения ударов обеими сторонами. Вот почему римляне со времен войны с Ганнибалом покинули старинные мечи и заменили их мечами
Разобравшись с тяжеловооруженной пехотой Ганнибала, обратим внимание на мобильные войска его армии. Среди них наибольшую известность снискали жители Балеарских островов: «они считаются лучшими пращниками. В этом искусстве они, как говорят, весьма усердно упражнялись с тех пор, как финикийцы овладели островами. И финикийцы, говорят, первые надели на них туники с широкой каймой, но в битву они шли обычно неопоясанными, только обернув руку козьей шкурой, или с дротиком, закаленным на огне, в другой руке, в редких случаях снабженным маленьким железным наконечником; вокруг головы они носят 3 пращи из тростника с черными кистями; это род тростника, из которого плетут канаты; и Филета говорит о нем в своей «Герменее»:
Жалкий хитон и запятнанный грязью; вокруг жеТонкой тальи обвит черной тростинки кусок,как будто речь идет об опоясанном веревкой из тростника. Или же они употребляют пращи волосяные или жильные; одна петля с длинными ремнями для метания на дальние расстояния, другая с короткими ремнями – на близкое расстояние, а средняя праща – для среднего расстояния. Они с детства упражнялись в метании из пращей, так что даже не давали детям хлеба, если те не попадут в него из пращи» (Strab. III, V, 1). Аналогичную информацию об этих легендарных воинах приводит и Диодор Сицилийский: «Оружие островитян составляют три пращи, одну из которых они обматывают вокруг головы, другую – вокруг туловища, а третью держат в руках. Во время боевых действий они мечут камни, намного большие, чем другие [пращники], и притом с такой силой, что кажется, будто снаряды посылает катапульта. Поэтому при штурме крепостных стен они поражают [воинов], стоящих между зубцами, нанося им тяжёлые раны, а в сражениях в поле пробивают щиты, шлемы и любой доспех. Стреляют они так метко, что почти никогда не бьют мимо цели. Причина того – постоянные упражнения с самого детства, поскольку матери заставляют маленьких детей [то и дело] стрелять из пращи, а целью является прикреплённый к шесту хлеб: обучающийся не получает еды, пока не попадёт в хлеб, – только тогда мать позволяет ему взять и съесть [этот хлеб]» (V, 18). Иногда античные авторы упоминают среди легковооруженных подразделений армии Ганнибала отряды лучников, но национальную принадлежность этих бойцов определить сложно. Тит Ливий характеризует легковооруженных воинов армии Карфагена как «противника, который был подвижен и хорош в стычках, но уклонялся от настоящего боя, поражал неприятеля с безопасного расстояния, но не выдерживал рукопашной» (XXVII, 18).
Рассмотрим положение дел в кавалерии, сыгравшей огромную роль во Второй Пунической войне. Начнем с нумидийской конницы. Страбон оставил подробное описание этих знаменитых африканских всадников: «они стараются приукрасить свою внешность, заплетая волосы на голове и отращивая бороды, носят золотые украшения, начищают зубы и стригут ногти. Редко увидишь, что на прогулках они прикасаются друг к другу, так как они стараются сохранить нетронутой свою прическу. Всадники у них сражаются большей частью вооруженные дротиками, на лошадях, взнузданных веревочной уздой, и без седел; впрочем, у них есть и сабли. Пешие же воины прикрываются слоновыми шкурами как щитами и одеваются в львиные, леопардовые и медвежьи шкуры и спят на них. Как это племя, так и следующие за ними масесилии и вообще ливийцы в большинстве одеваются одинаково и похожи между собой и в других отношениях. Лошади у них маленькие, но быстрые и настолько послушные, что ими можно править прутиком. На лошадей надевают хлопчатобумажные или волосяные ошейники, на которых прикреплены поводья. Некоторые лошади следуют за хозяином, даже если их не тянут за поводья, как собаки. У них в ходу небольшие кожаные щиты, маленькие копья с широкими наконечниками; они носят с широкой каймой без пояса хитоны и, как я уже говорил, шкуры в виде плащей и панцирей» (XVII, III, 7).
Не менее ярко и красочно рассказал о нумидийских всадниках Аппиан. Он пишет о них как о людях, «у которых и днем, и ночью было одно дело: действуя большим количеством дротиков, все время налетать и отступать и опять налетать. И вся битва у них состоит в бегстве и преследовании. Эти номады умеют и переносить голод, и зачастую питаться травой вместо хлеба; а пьют они вообще только воду. И конь у них совершенно не знает даже вкуса овса, всегда питаясь травой, пьет же с большими промежутками» (VIII, II, 11). Полибий обращает внимание на тактические приемы нумидийской конницы в сражении: «нумидяне то быстро и врассыпную отступали, то возвращались назад, с самоуверенностью и отвагой переходя в наступление: таков свойственный нумидянам способ битвы» (III, 72). Тит Ливий пишет о ведении боя нумидийцами следующее: «конники с двумя лошадьми как опытные наездники в пылу ожесточенной битвы привычно перепрыгивали в полном вооружении с усталой лошади на свежую: так ловки они сами и так выучены их лошади» (XXIII, 29). По большому счёту, в маневренной войне римляне ничего не могли противопоставить нумидийцам. Но, с другой стороны, при столкновении больших кавалерийских масс в лобовой атаке, толку от этих легковооруженных всадников было немного. Всё зависело от того, насколько грамотно карфагенские военачальники будут использовать
Продолжая разговор о кавалерии в армии Ганнибала, стоит отметить, что Полибий и Ливий упоминают тяжеловооруженную конницу. Проблема заключается в том, что очень сложно сказать, из каких контингентов она состояла. Можно предположить, что небольшой отряд был непосредственно из Карфагена, поскольку Полибий на страницах своего труда упоминает «городскую конницу» (I, 73) и «карфагенскую конницу» (XV, 11). Пишет об этом и Тит Ливий (XXX, 33). Во время Мтальянской кампании Ганнибала огромную роль играла иберийская кавалерия. Любопытно сравнение, которое делает Ливий, сопоставляя боевые качества испанских и нумидийских наездников: «нумидийский конник уступал испанскому, а мавр, метавший копье, – воину с легким щитом, противники были одинаково быстры, но испанцы сильнее телом и духом» (Liv. XXIII, 26). Как следует из текста, у иберийских всадников были легкие щиты, недаром Полибий пишет про «вооруженную небольшими щитами конницу» (III, 43), воевавшую в армии Ганнибала. Любопытный факт сообщает Страбон: «следующий обычай не является особенностью одних иберов: они ездят вдвоем на лошади, хотя во время битвы один из всадников сражается пешим» (Strab. III, IV, 18). На некоторые особенности ведения боя конными испанцами обратил внимание и Полибий: «В ведении войны наблюдается у кельтиберов следующая особенность: когда они замечают, что пехоту их теснят, то спешиваются и оставляют лошадей спокойно стоящими в строю: к концам уздечек они привешивают маленькие колышки, крепко вколачивают их в землю и таким образом приучают своих лошадей покорно оставаться в строю, пока седоки не возвратятся и не выдернут колышков» (Ex. 95).
Главной ударной силой карфагенской армии были боевые слоны. Судя по всему, они пришли на смену боевым колесницам, ставшим анахронизмом на полях сражений, и сразу же усилили мощь вооруженных сил Карфагена. Вполне вероятно, что подготовка карфагенской элефантерии началась задолго до начала Первой Пунической войны, поскольку обучение слонов длится несколько лет. Другое дело, что в Северной Африке эти животные водились в достаточном количестве. Античные авторы пишут о том, что карфагенские военачальники отлавливали их в Нумидии. Об этом сообщает Фронтин: «Гасдрубал вступил в пределы Нумидии для покорения страны; так как нумидийцы готовились к отпору, он заявил, что прибыл для охоты на слонов, которыми богата Нумидия. Когда потребовали платы за разрешение, он обещал. Отвлекши внимание нумидийцев этим притворством, он напал на них и подчинил их» (IV, VII, 18). Как видим, жители Нумидии воспринимали охоту на слонов в своих землях как вполне естественное явление.
О том, что пунийцы отлавливали слонов в Африке, свидетельствует и Аппиан: «карфагеняне послали Гасдрубала, сына Гискона, на охоту за слонами» (VIII, II, 9). В скором времени Гасдрубал вновь появится в Карфагене с отрядом из 140 боевых слонов (VIII, III, 13), что свидетельствует о том, что далеко он не уходил. Таким образом, карфагеняне могли в случае необходимости быстро пополнить элефантерию, другое дело, что этих животных требовалось как следует обучить. Для этого в Карфагене была создана целая инфраструктура. У Аппиана есть описание городских укреплений, которые были специально приспособлены для размещения элефантерии: «ширина стены была тридцать футов; каждая стена делилась по высоте на два яруса, и в ней, бывшей полой и разделенной на камеры, внизу обычно стояли триста слонов и находились склады пищи для них» (VIII, XIV, 95). О том, где находились площадки для обучения огромных животных, информации не сохранилось.
Как следует из текста Аппиана, численность элефантерии была весьма значительной. Когда после смерти Гамилькара Барки его зять Гасдрубал выступил в поход против испанцев, то в его армии было 200 слонов (Diod. XXV, 12). Но со временем ситуация изменилась. Количество боевых слонов в армиях Карфагена в годы Второй Пунической войны было значительно меньше, чем во время первого противостояния с Римом. По мнению А. Банникова, это произошло потому, что у карфагенян уже не было возможности своевременно обеспечивать свои армии необходимым количеством огромных зверей. «Допустимо предположить, что их возросшие потребности в слонах привели к исчезновению этих животных в близлежащих к Карфагену областях» [31] . Во время Второй Пунической войны больше всего боевых слонов было в армии Гасдрубала, сына Гискона – 140. Ганнибал повел в Италию тридцать семь животных, а элефантерия его брата Гасдрубала в битве при Метавре насчитывала, по свидетельству Полибия, десять, а по информации Аппиана – пятнадцать слонов. Немного для такого масштабного сражения.
31
Банников. А. Эпоха боевых слонов. С. 302.
Были на карфагенских слонах башни для воинов или нет? «Во время Второй Пунийской войны, когда количество слонов в карфагенских армиях заметно уменьшилось, пунийские полководцы вынуждены были изменить и приемы использования элефантерии. В этих условиях весьма актуальной стала проблема увеличения боевой мощи каждого отдельного животного. Поэтому башни, особенно под занавес войны, стали появляться на спинах карфагенских слонов гораздо чаще, чем в предыдущий период» [32] . Косвенно на то, что на карфагенских боевых слонах во время Второй Пунической войны стояли башни, указывает свидетельство Тита Ливия, относящееся к битве при Илипе в 206 г. до н. э.: «перед строем, прикрывая фланги, стояли слоны, издали казавшиеся укреплениями» (XXVIII, 14). Вполне возможно, что именно башни на спинах исполинских животных создавали такое впечатление.
32
Там же. С. 118.