Вторая сказка на ночь
Шрифт:
— Вы можете отложить выяснение отношений до более подходящего времени?
— Дуэль? — оживился Горе. — Так даже интересней… Все, уговорил, идем.
В лавке было темно и душно, окна здесь закрывались ставнями изнутри — многие магические часы были чувствительны к свету. А то, что часы не простые, Кощей почувствовал сразу. Брат кузнеца либо был колдуном, либо закупал товар у кого-то еще.
За прилавком стоял тощенький невысокий человечек с блестящей лысой макушкой, окруженной реденьким кольцом волос. Он был совсем не похож на Булата.
— Великие
— Красавчик, — Горе поиграл бровями.
— Вот вы ж мне не говорите, потому что и так все видно! Что я могу для вас тут сделать весь такой ничтожный? Хотите часики подобрать? У меня часики очень хорошие, все из-за моря, вы не смотрите, что я весь ничтожный, это я просто смиренный…
— Нас не интересуют часы, — Кощей решительно прервал поток слов. — Нас интересует твой брат.
— Мой братишечка Булат-молодец? — человечек задумался. — Вообще я часами торгую, потому что часы — людям радость… Но если вам нужен братишечка, может помогу, но только Булат-молодец больших денег стоит, он ведь народный заступник…
— Мы не собираемся его покупать, нам нужно знать, куда он уехал.
— А где же это видано, чтобы брат брата выдавал, пусть даже такому мудрому и бесконечно уважаемому всем мной правителю Кощею? Давайте я лучше вам подберу часы, которые будут хорошо тикать в вашем очень большом замке. Хотите орешков?
В приоткрытую дверь залетел маленький дятел, черный, с красными перышками на голове. Не обращая внимания на людей, он уселся на высокие часы с маятником и начал долбить.
— Ай, что ты делаешь, птица! — часовщик выбежал из-за прилавка. — Это же очень сильно дорогие часы, у тебя столько перьев нет, сколько они денег стоят! Да и потом, от твоего стука у меня голова будет болеть сильно!
— А это только начало, — Горе уселся на прилавок и теперь беззаботно махал ногами. — Вот в тех хрустальных часах заведутся гусеницы. Эти начнут показывать три часа по восемь раз в день. Эти пойдут назад. Эти ровно в полдень будут предлагать выпить медовухи и закусить квашеной капустой. Те золотые видишь? Маятник в них превратится в конскую задницу.
— Ай, нет! — всплеснул руками часовщик. — Это часы особые, заказанные самим нашим очень мудрым царем Догоном для его красивой, как облако, дочери, прекрасной царевны Василины. Как же я ей часы с конской попой принесу?
— Из всего вышеперечисленного я согласен только относительно облака. И то не по красоте, а по размеру. Выкладывай, куда и с кем отправился твой брат.
— Ай, говорил я Булату-молодцу, чтоб не творил он добро с кем попало, а то ведь люди придут, узнают, кого потом бить будут? Меня опять, потому что он добро натворит и прячется! А я куда спрячусь, у меня лавка!
— Ты в сторону не уходи, а то я сейчас к выполнению угроз перейду!
— Не надо к выполнению, нельзя же так просто хорошего человека без дела любимого и прибыльного оставить! Все скажу, потому что за брата своего единственного беспокоюсь… Что бы он ни сделал, это все не его вина, я знаю, потому что глаза мои хорошо все видят вот из этого окна, которое надо протереть! Вчера утром пришел к Булату-молодцу гость, тоже молодец, в плаще за восемь золотых и сапогах за десять, а костюм я не разглядел… Не знаю, что они говорили, но говорили долго, потому что вон те замечательные часы всего за тридцать монет чуть не купил один почтенный господин… Когда гость ушел, Булат пришел ко мне прямо через эту улицу и сказал, что нужна ему телега, запряженная моими лошадками породистыми. А разве имел я право не помочь брату, которого люблю с самого его рождения, за звонкую монету?
— Да, действительно, — с серьезным видом кивнул Горе. — Я бы тоже помог. Куда он потом с этими породистыми лошадками, по пятнадцать копеек каждая, отправился?
— Вот это мне неведомо, но сначала он лошадок увел, потому что я ему сразу громким голосом сказал, чтобы на жаре они сильно не стояли! До вечера он был еще в кузнице своей, делал полезные дела фактически даром… Ближе к вечеру снова заявился тот молодец, но уже не один пришел, а вдвоем.
— С кем?
— Какой-то с ним был богатырь, очень большой и на вид такой решительный, что я даже вторые ставни на окнах закрыл, потому что часики мои решительных богатырей не любят. Еще он очень громко объявлял свое имя, но я не пошел слушать, мне надо тут работать, чтобы прокормить семью, часы не нужны?
— Нет. Что, совсем имя не запомнил?
— Ой, да просто всеми ушами таки не услышал. То ли Кожепоп, то ли Козопуз…
Злой дух покосился на Кощея, тот кивнул. Они узнали все, что могли узнать; и этого было вполне достаточно. Когда они направились к выходу, часовщик забеспокоился:
— Как же так, господа благодушные? Ведь я ради вас про брата все родного рассказал, а у меня семья большая и много кушает… Хоть монетку пожертвуйте, хоть грязную, я ж ее потом отчищу, я не брезгливый…
Часы, висящие на стене, странно звякнули, из них вдруг посыпались на пол мелкие детали. Последней вывалилась кукушка, осмотрела гору шестеренок и полетела прочь.
Человечек замахал руками:
— Все, все, я вдруг понял, что не в монетке счастье и даже не в двух! Приятно было помочь доброму правителю доброй страны, приезжайте еще, покупайте часы!
На улице становилось жарче, возле лавки часовщика собирались люди, заметившие у входа необычного коня. При появлении Кощея они поспешили укрыться в переулках.
— Ты сможешь выследить Ивана?
— Без проблем. Если Лилию я не чувствую, Булата запомнить не успел, а того второго молодца вообще не видел, то Ивана знаю хорошо. Он уже не первый год за мной охотится.
— Думаешь, он спланировал похищение ведьмы?
— Сильно сомневаюсь. Иван не планирует, он предпочитает бороться со злом на месте, подручными средствами.
Кощей сосредоточился на заклинании, закрыл глаза. Он уже давно никого не искал, но старые знания забываются медленно, поэтому скоро он знал ответ.