Вторая смена
Шрифт:
– Кто? – удивляюсь я, забыв прочесть подтекст.
– Извините, я не знаю, как зовут вашу родственницу, Аня мне говорила, но в голове вот вертится, вертится… Простое имя. Мара, если не ошибаюсь. А может быть, Варя…
– Ира. Это родственники… родных родителей.
Неужели Аньке и в самом деле мама-Ира звонит? Или ребенок ее забыть не может?
– Теперь хотелось бы сказать о самой Ане. За эти полтора месяца я составила мнение о ней. Конечно, оно может быть субъективным, но… (Ну вот что ты пялишься – как дрелью сверлишь. А наш Колька даже дырку в стене проделать не может, чтобы телевизор на кухне повесить!)
– Инна Павловна, спасибо за такие слова, мне очень приятно… (А ведь ты детей-то любишь. Может, и устаешь от них, и срываешься иногда, но любишь. И они тебя любят. Только у тебя сейчас другой эмоциональный голод. Когда не просто жрать хочется, а конкретного, картошки с салом и соленым огурцом например. А тебе шоколадку предлагают.)
– Я понимаю, что вы вообще можете относиться несерьезно к Восьмому марта, не отмечать. Но ведь ребенок вас ждал, готовился. Вы бы видели, какие у нее были потухшие глаза, когда перед концертом ко всем пришли родители, а к ней нет… (Я тут распинаюсь, а ты меня в упор не видишь, смотришь, как на пустое место. Поэтому и Аня такая же растет, как лопух под забором!)
– Инна Павловна, мы празднуем, честное слово. (Кто бы мне этот праздник бы отменил, по-вашему? Мирским радость нужна, вот мы и вкалываем!)
– Вы сами не понимаете, какая иногда мелочь может оказаться решающей, как много может значить это поздравление. (Как бетонная, ей-богу. Кивает, а глаза пустые…)
– Вышло досадное недоразумение. (А ничего, что я тебе тоже в праздник внука будущего спасла?)
– Пожалуйста, постарайтесь в следующий раз… (Все, не могу больше. И пожаловаться некому про то, что у нас творится. Да не у нас, у них. Это их дом теперь, я там так, приживалкой. Сижу в своей комнате, как мышь, и поговорить не с кем. Ритуська, когда маленькая была, то от меня не отлипала, хвостиком ходила, а теперь…)
– Ну что вы! Конечно, мы обязательно…. (Инночка! Да не гневи ты судьбу, хорошо все у тебя дома, просто прекрасно. И дочки тебя любят, и зять за кретинку не держит, он просто боится слегка, вот и начинает первым. Ты же взрослая девочка, сама знаешь, люди притираются. А внук родится, вообще помолодеешь. Он тебя будет правильно любить, как ты больше всего на свете хочешь. Потерпи немножечко. Я сейчас тебе надежду подкину, сразу легче станет! Сейчас, секундочку… Ой, пальцы сводит! Как отмороженные. Больно!)
– Я тоже очень рада, что мы… Что? Вам нехорошо?
– Спасибо, Инна Павловна. Наверное, от духоты голову немного повело…
– Может, воды? (Беременная она! Как Риточка моя! Надо было хоть стул ей предложить, господи ты боже…)
Я несусь по бетонным ступеням школьного крыльца – сбрендившей Золушкой, которая решила посреди бала проверить, а не спер ли кто ненароком ее крыс и тыкву. Кажется, пакет с покупками остался у учительницы в кабинете. Ну ничего страшного, Инна Павловна дама хозяйственная, найдет применение колбасе и кофейной банке. Колготки, правда, жалко! Но себя жальче! Мне сейчас хуже, чем Анькиной биологической мамаше: она о своей сути не помнит, а я не могу ведьмачить и при этом знаю, зачем существую на свете. У меня планы расписаны далеко вперед: ребенка с продленки забрать надо, ужин приготовить и на своем участке одно семейство проверить, у них похороны скоро. А на Марфиной территории три проблемы висят, одна вообще срочная. Может, меня нет, потому что у меня мечты отсутствуют?
Я прислоняюсь к решетчатым воротам и старательно начинаю мечтать. Вот чего хочется? Проспать двенадцать часов подряд? Туфли замшевые, голубые с белым? Мороженого? Двойную радугу в небо запустить? Посидеть со своими, для отдыха, не косясь на часы и телефон? Это исполнимо. Главное, разрешить себе удовольствие. Позаботиться о себе.
– Фонька? Здорово, старый кобель!
Спустя минуту я убираю мобильник в карман, встряхиваю башкой и тихо говорю: «Гав!»
Сорок лет в одном подъезде живут, все сорок лет Вера парикмахером работает, Динка ей подруга давно. На шесть вечера договорились, чтобы и подстричь, и поговорить, и чайку попить, и к началу «Трудной судьбы» все закончить. Дина к сериалу сильно прикипела, переживает за персонажей.
А без пяти шесть Анечка позвонила. Вера даже обрадоваться не успела, а ее уже новостями закидали, всеми сразу, вперемешку…
– …с бабочками, только подол очень длинный. А Ромка сегодня после скарлатины выздоровел и на уроки пришел, его Инна Павловна ко мне пересадила.
Тема объяснил, как мог, с его глухотой через смс-ки много не наговоришь, но Вера главное поняла. Девочка – им обоим приемыш. У Жени подруга погибла, а никого родни не было, вот она Аню себе и забрала. Хорошая, значит, женщина…
– …папа купил. Я сперва хотела, чтобы розовая пони и фиолетовая, а потом увидела, что там еще Принцесса-Единорог продается, у нее в гриве звездочки и корона…
– Красивая игрушка? – Вера прижала мобильник к щеке, потихоньку скрипнула комодным ящиком. Пелеринку достала, полотенца, фартук, коробки с коклюшками на укладку.
– …копытца прямо с подковками! У меня на ботинках такие же! А Женька сегодня с работы поздно вернулась, мы с папой уже позавтракали…
Не Верино вроде дело, а все равно тревожно. Спрашивала Темочку, кем Женя работает, чтобы по ночам дома не бывать. Артем написал, что «дежурит» его Женя, а подробностей никаких. Но не врачом, точно – это Вера выяснила уже. Может, в милиции или еще в каких органах? Была у Веры одна пакостная мыслишка, но про такое даже спрашивать противно. Тем более Анютка сама все разъяснила, прямо как по заказу.
– …раньше барменом была, только не у папы в ресторане, а в клубе. А мы сегодня в игровой зал ходили, там есть автоматы, где надо по рыбкам кулаком резиновым бить…
– Так рыбкам же больно, Анечка.
У Веры на душе поспокойнее стало. Обычная у Жени профессия, тоже ресторанная, как у Темочки. Наверное, теперь не в обслуге работает, а в администрации…
– А сегодня меня Женька с продленки забрала, и мы потом в торговом центре гуляли. У Женьки клиент был трудный, она к нему специально ездила сегодня, поэтому она сейчас устала и спит. Бабуля Вера, нам на завтра стихотворение учить задали, а я его уже наизусть знаю. Хочешь, я тебе его прочитаю?
– Очень хочу… – рассеянно сказала Вера. Про «клиентов» опять непонятно.
– Зажигают фонари за окном, Сядь со мной, // поговори перед сном, // Целый вечер… [6]
Хорошее стихотворение! Еще Верины мальчишки его в школе учили – и Тема, и Валерка.
– Бабуль, когда я у мамы жила, она ко мне вечером приходила меня поцеловать, а потом уходила сразу же, мы с ней не…
Вера толком пожалеть не успела – дверной звонок тренькнул, Дина стричься пришла, сразу с тортиком, по-семейному. Пришлось телефонный разговор сворачивать, до вечера.
6
Агния Барто, «Перед сном».