Вторая ступень
Шрифт:
– Аня, ты уж прости, что свалил на тебя свою работу.
– Ты хотел сказать, что хладнокровно переложил на хрупкие женские плечи свою непосильную ношу?
– Бессмертнова невесело усмехнулась.
– Аня! Ну, не добивай меня! Ты же прекрасно понимаешь, что я могу сколько угодно решать любые проблемы адаптации в плазмокристалле. Но проблемы обычного человека. Эти же мало того, что из пещерной пси-сети, так и сознания у них... Это не сознания, а чёрт знает что!
– Угу. И мне с этим работать? А ты, значит, отлёживаться
– Аня! Прекрати! Я уже в норме. Я сегодня перелопатил кучу информации по сравнению укладов жизни их и нас.
– Так, и что?
– Да всё еще хуже, чем я думал. За последние пятьдесят лет, как ни странно, уклад жизни почти не изменился. Да, качество пси-сети выросло неимоверно. Но в своём времени они и не так много ею пользовались. Потому наши достижения для них будут просто рядовыми новыми фактами уже известного явления.
– Что ты такое говоришь? Как это “уклад жизни не изменился”? Да жизнь тогда была совершенно иной!
– Анна Григорьевна тут же припомнила недавний разговор с Зарубским.
– Для людей их круга она почти не изменилась. Они как торчали раньше за мониторами, так и теперь торчат. Только лежа в креслах. Изменились детали, для них совершенно ничего не значащие. Ну, вот на кой им знать о роботизированном сельском хозяйстве? Им как полвека назад булки доставлялись домой, так и доставляются.
– Вовсе нет! Для Олега возможно. Но Леонид как раз сельский парень. Вот его можно было бы в село и свозить.
– И Леонид, и Олег, и твоя Майя - все они интроверты. Им никогда не было дела ни до кого вокруг. Их психограммы хоть и совершенно различны, но и без анализа динамики пси-процессов, голову могу дать на отсечение, все они конченные - мечтатели.
– Вот и хорошо! Где они могут воплотить свои мечты, как не в нашем времени?
– Зря ты так оптимистична. Думаю, про пси-сеть ты можешь забыть.
– Почему это? Им нужен катализатор. Я ж тебе уже говорила. И готова спорить, что сегодняшняя прогулка столкнёт маятник эмоций.
– Аня...
– грустный голос виртуального собеседника сделал продолжительную паузу, - Наверное, твой оптимизм оправдан. Не знаю. Сейчас ещё мало информации для более-менее точных выводов. Ну, а пока своди их в “Аквасенс”. Я предложил, а Цапин согласовал и проплатил. Срезы пси-матриц наших переселенцев уже загружены в инфоузел бассейна.
– О! Спасибо! Герка, ты прелесть! Я даже и мечтать о таком не могла.
– Вот сегодня и своди их туда. Да не радуйся ты так. Это для них удовольствие, а для тебя - работа. Ладно, шучу. Я ещё тут несколько идей прикинул. Позже поговорим. Я пока занят, - и Герман Дмитриевич отключился.
Прогулка, на которой так настаивали ребята, и от которой так много ждала Анна Григорьевна, разочаровала всех. Хорошо Москву знал только Олег, устроивший форменную погоню по своим любимым местам. Он называл адрес за адресом, на что автопилот почти всегда вежливо сообщал о некорректности запроса. Отпинывания автопилота Олег сносил молча, но нарастающая злость читалась на лице крупными буквами. И он с дотошностью учителя начальных классов начинал объяснять автомату маршрут. Объяснения иной раз длились по нескольку минут, а порой прерывались автопилотом уже на втором предложении. Но Олег и сам упорствовал не хуже автомата.
Бессмертнова с удивлением смотрела на юношу. Исследуя психограммы, большую часть времени она потратила на изучение творческой составляющей интеллекта юноши. Именно тонкая духовная организация, самозабвенность и способность растворяться, познавая чужие творения, и творя свои, очаровывали в Олеге. Но, что он такой фантастически упрямый спорщик, Анна Григорьевна не доглядела. И теперь втихомолку корила себя, за однобокое изучение психики. А Олег тем временем всё-таки добился своего. Чудом не заклинивший от невыполнимых запросов электронный водитель доставил по требуемому адресу. Они гурьбой высыпали на мороз. Олег тут же раздраженно вопросил, обращаясь сразу ко всем:
– Я не понял! Мы должны были по Варварке проехать к Славянской. А ты куда завёз?!
– последнюю фразу Олег прокричал в распахнутую дверь электромобиля. Но безэмоциональный голос подтвердил худшие опасения:
– Вы находитесь прямо при въезде на Славянскую площадь.
Но Олег уже и сам это понял. Он стоял и растерянно таращился на циклопические конструкции, уродливо исполняющие роль кривых зеркал. Они уходили ввысь и казались Олегу гигантскими гвоздями, вбитыми в несчастное тело старой Москвы. Не застёгиваясь, он побежал мимо стальной арки, обогнул то ли крыльцо, то ли какой-то тамбур. Ни Бессмертнова, ни охрана не могли понять, почему парень так мечется, словно потерявшая ребёнка мать. А Олег, пытаясь найти следы своего прошлого, чуть не выскочил на проезжую часть. Но охрана не дремала. Схваченный в охапку здоровенным сопровождающим, Олег метался и пытался разглядеть хоть что-то знакомое. И ему улыбнулась удача!
– Памятник! Памятник!
– крик радости был столь непривычен в холодной пустоте стального города, что остальные члены небольшой экскурсионной группы присели от неожиданности. Анна Григорьевна повернула голову и тут же увидела как в ставшей прозрачной стене проступил силуэт монумента. На мысленный запрос ответ пришёл мгновенно. Бессмертнова озадаченно переваривала информацию. “Основатели славянской письменности... Памятник установлен в 1992-м... С 2049-го находится в частном владении... Имеются права на демонстрацию... Вокруг разбит зимний сад, растения подобраны...” Анна Григорьевна растерянно смотрела на Олега, яростно требующего подойти к монументу.
Спустя пару минут они стояли у прозрачной стены. Олег жадно прилип к стеклу, силясь что-то разглядеть на каменных лицах монахов. Майя, ёжась от холода, прижалась к Леониду и что-то тихо у него спрашивала. Но Леонид не отвечал, он безучастно смотрел ввысь, в белую бездонную пустоту. Охрана, как и положено, держала периметр. Анна Григорьевна поразилась внезапно пришедшему пониманию, что их группа - вовсе и не группа, а всего лишь несколько обособленных и совершенно чужих людей. Настолько, что даже совершенно неизвестный мир не смог сплотить этих загадочных переселенцев. И сразу же пришло неумолимое осознание, что ожидаются проблемы. Очень серьёзные проблемы.