Вторая жена
Шрифт:
Глава VI
Самолёт у Набиля вылетал поздно вечером, но я всё равно ушла с работы пораньше, чтобы удалось побыть подольше вместе. Сев к нему в машину, я приняла долгий и глубокий поцелуй, превращавший моё нутро в сплошное трепещущее бабочками пространство.
— Ты восхитительно выглядишь, — сказал он, — впрочем, как и всегда.
— Спасибо.
— Ты голодна?
— Нет, не успела ещё проголодаться.
Тронувшись с места, Набиль включил негромко музыку. У него всегда играло что-то восточное, марокканское — арабское, по сути. И я привыкала к этому звучанию, находя его не
— Куда поедем?
— Заедем ко мне, я ещё не все вещи собрал.
Напрягшись, я попыталась промолчать, но не выдержала:
— Набиль?
— Да?
— Ты же знаешь, я против посещений гостиничных номеров…
— Но не останешься же ты в машине? — он посмотрел на меня, притормозив на светофоре. — Я улетаю чуть больше, чем через три часа, и ты останешься здесь, а не пойдёшь со мной?
В другой раз я наверняка бы отказалась, но на этот раз довод был весомым.
— Ну… хорошо. Но ты же не будешь ко мне приставать?
— Элен, если ты не захочешь — ничего не будет, — он мягко улыбнулся, снова нажимая на педаль акселератора, — я похож на насильника?
— Находиться наедине с мужчиной всегда немного опасно, разве нет?
— Если мужчина не излучает опасность — он не мужчина.
— А я думала, что для своей дамы он должен создавать ощущение безопасности. Или это только после свадьбы? — стала я подготавливать почву для обсуждения того, что мне было важно. Набиль пожал плечами:
— Мужчины — охотники, даже если дома он ведёт себя тихо и спокойно, все знают, что, выйдя за порог, он вновь будет другим.
Была доля истины в его рассуждениях. Я и сама уже подмечала, что будоражит и возбуждает ощущение силы рядом, крепость рук, властность тона, которому трудно противоречить, да и не очень хочется. Хотя Набиль со мной разговаривал всегда нежно и ласково, я слышала, как резок он бывал по телефону, когда его отрывали дела. В нём включался хозяин жизни, господин и повелитель, умеющий решать все проблемы и во всём побеждать. И как же это притягательно выглядело со стороны! Мне так страстно захотелось стать его женой, что я накануне перечитала в интернете, возможно ли венчание между православной и мусульманином? Венчание в церкви оказалось невозможным, христианство не допускало брака с иноверцем, но, вот уж сюрприз, исламский никах дозволялся с христианкой! Мужчина-мусульманин мог вступить в священный — по их вере — союз с женщиной Писания, то есть, исповедующей одну из авраамических религий: иудаизм, христианство или ислам.
И всё же, никах — это не венчание. Это, возможно, будет важно и ценно для Набиля, но что это будет значить для меня, если я — не мусульманка?
Приехав, мы поднялись наверх. В номере, на кровати, лежал раскрытый чемодан, наполовину заполненный одеждой. Его путевой вид сковал мне грудь тоской. Расставание на неопределённое время! Минимум недели на две! Проводившая прежде вечера за работой и исследованиями, я вдруг подумала, что не хочу возвращаться к этому, хочу и дальше гулять с Набилем по Парижу, держась за руки и целуясь в укромных уголках без посторонних. Нет, это вовсе не обозначало, что я хочу уволиться и сесть ему на шею, чтобы быть женой олигарха, напротив, я бы хотела сохранить своё занятие, даже если создам семью. Но свободное время тянуло тратить уже на другое. Как же заразительна романтика! Как трудно перебороть возникающие желания, прорастающие глубокими корнями в душу.
— Не хочешь вина или шампанского? — предложил Набиль, положив ещё одну рубашку в чемодан.
— Ты же знаешь, я не пью.
— Ну, вдруг это только без повода? — улыбаясь, подошёл он ко мне.
— Нет, совсем. Меня так воспитали.
— У тебя очень хорошая семья.
— Да. И… я как раз хотела поговорить насчёт этого…
— Да? Я слушаю, — он отошёл в ванную, проверяя, ничего ли не забыл там. Как-то совсем не то перекрикиваться о том, что я хотела сказать, через стенку. Мне нужен был контакт глаз, присутствие. Поэтому я замолчала. Выйдя, Набиль оказался позади меня и, вдруг, его губы коснулись моей шеи. Волосы были забраны вверх, в строгий рабочий пучок, поэтому их не пришлось сдвигать, чтобы коснуться кожи.
Смущённая, я резко развернулась к нему и оказалась в его объятьях.
— Что ты хотела сказать?
— Это… насчёт… как раз… моей… и твоей…
— Да? — он снова наклонился, и на этот раз поцеловал меня в шею спереди. По спине пробежали мурашки, особенно когда губы стали подниматься выше, к подбородку, по скуле. Замерли возле моих губ.
— Я же… христианка.
Набиль чуть отстранился, поглядев в мои глаза.
— Я знаю. И что же?
— А ты… ты — мусульманин.
— Это я тоже знаю, — усмехнулся он. — Ты считаешь, Аллах осудит то, что мы вместе?
— Нет, я думаю, что Бог как раз сторонник любви и того, чтобы люди любили друг друга. Только… по-честному.
— По-честному? — недопонял он, сузив глаза. Чёрные брови приопустились, делая его взгляд хищным, но тем не менее ещё более красивым.
— Я имею в виду… законно. Перед Богом.
— Не совсем понимаю…
Наверное, у них, всё-таки, никах описывается как-то иначе.
— Я о том, что мы с тобой не сможем повенчаться, — выпалила я, набравшись решимости, — по-христиански это невозможно. Никак. Если один из нас не поменяет религию. Вот.
Набиль посмотрел на меня продолжительно, задумчиво, продолжая держать за плечи. Потом расслабился и улыбнулся:
— Элен, но ведь сейчас религиозные браки не обязательны.
— Для меня это важно.
— И что же ты хочешь?
— В том-то и дело… Я не знаю, что с этим можно сделать! Поэтому я изначально была против завязывать знакомство. Оно вело в никуда — так казалось, но теперь, когда мы вроде бы начали встречаться…
— Начали, и продолжаем… — притянув меня к себе, Набиль сбил все мои мысли поцелуем. Горячим, напористым, жадным. В нём чувствовалось желание и лёгкая спешка, не присутствовавшая до этих пор.
Его ладони перешли на мои лопатки, и мне было приятно до щемящего нытья в подреберье ощущать тесноту его объятий, быть прижатой к его груди. Меня влекло посмотреть на него хоть раз без рубашки, и в то же время пугала непозволительность обнажения до тех пор, пока мы не станем мужем и женой. Поцелуй пошёл обратным маршрутом от губ к шее, и я вынужденно уперлась ладонями в Набиля, останавливая его.
— Нет, пожалуйста.
— Я хочу тебя, Элен, — с жаром прошептал он, заставив дрожать мои поджилки.