Вторая жена
Шрифт:
— Ваше будущее?
— Извините, — вздохнула я, не в силах теперь развёрнуто объяснить, что узнала и откуда. Но он, к счастью, понял без дополнительных слов:
— Вы думаете, что если картина не понравится, то я разозлюсь на вас? — Я неловко пожала плечами, не решаясь посмотреть на него прямо. — Да бросьте, это никак на вас не отразится, — полпути уже было преодолено, — а вы могли бы мне заодно посоветовать, где лучше поужинать в Париже? Я был тут до этого года два назад.
Я смутилась:
— Боюсь, в ресторанах того уровня, который пришёлся бы вам по душе, я не бываю и посоветовать
Выдержав паузу, он вдруг спросил:
— А вы бы со мной не поужинали?
— Я? — настала моя очередь изумляться. Растопырившиеся глаза воззрились на него. — Нет, не думаю.
— Почему?
Потому что восточные мужчины никогда не воспринимают нас, европеек, всерьёз. Потому что всё, что вы думаете о нас — это оскорбительно по большей части. Он видит перед собой меня, голубоглазую натуральную блондинку, экзотику для него, и думает, что я поведусь на деньги или его обаяние, рождённое из них же? Нет, я презирала подобное отношение и всё, что могла сделать — отвечать взаимностью и не воспринимать их всерьёз.
— Я занята.
— Простите, я не увидел кольца и подумал…
— И без брака можно быть занятой.
— Да, разумеется.
Мы приехали, и я, поблагодарив его за подвоз, пошла обратно писать свои конспекты. И всё же перед глазами то и дело всплывало лицо мсье Сафриви, его подтянутая фигура, и даже роскошный свежий запах его туалетной воды, которым наполнился салон автомобиля, когда он вёз меня, не переставал щекотать нос и не покидал внутреннюю память. Сколько ему лет? Как его зовут? Вспомнив, что они вроде бы миллиардеры, я полезла в интернет. Там про очень богатых людей всегда можно что-то найти.
Мне выдало мужчину в возрасте — видимо его отца. Тучнеющего типа с равнодушно-борзым лицом. О личной жизни марокканских олигархов писать было не принято, но после долгих поисков я наткнулась на упоминание некоего сына этого богача — Набиля. Он ли это? Ни единой фотографии, а вот про их цементно-строительный бизнес и дружбу с королём Марокко — пожалуйста. Да, Лена, это точно не твой уровень. Куда девчонке из сибирской глубинки друзья королей? И так выше головы прыгнула, доучилась, добилась, живу в Париже, вращаюсь не в самых последних кругах: профессура, народ с регалиями, доктора и академики. Я правильно сделала, что отказалась от ужина. Нет, я не отрицала любовь в своей жизни, и, конечно, была достаточно романтичной для того, чтобы ждать своего принца, но чуточку рациональности тоже стоило иметь.
Примечание:
[1] Улица, на которой находится парижское отделение знаменитого аукциона
Глава III
Когда началась рабочая неделя, из головы быстро всё выветрилось. Вечная беготня с занятий в музей, оттуда на выставки, оттуда на конференции не давала отвлекаться на постороннее. Но вот, стоило добраться до квартиры, как зазвонил неизвестный номер.
— Алло? — подняла я механически на русском.
— Элен Бланш? — раздалось мужское сомневающееся и вопросительное.
— Да, это я, — перешла обратно на французский.
— Вы хотели узнать, понравится ли картина, которую вы посоветовали. Она понравилась.
Не сразу сообразив, о какой картине идёт речь, и кто это вообще мне звонит, я вдруг опомнилась и, шокированная, застыла на несколько мгновений с разинутым ртом.
— Откуда у вас мой номер?
— Я попросил мне его дать.
— Это конфиденциальная информация, они не имели права.
— Прошу меня простить, я очень настаивал. Вы огорчены?
— Я рада, что подарок понравился, — немного злясь, и в то же время обуреваемая странными эмоциями, польщённая и вспыхнувшая, признала я.
— Я буду на следующей неделе снова в Париже. Могу я отблагодарить вас ужином? Знаю, — не дал он мне возразить, — вы заняты, я помню. Но это просто… жест вежливости. Кроме того, я считаю непростительным, если вы не были в ресторанах, которые, как вы выразились, другого уровня.
— Это нормально и соответствует моим доходам.
— Я это сказал и не с претензией к вам, а к тому, кем вы заняты.
— А я не говорила, что я занята кем-то.
Возникла заминка. Может, зря я сказала это? Зря намекнула, что свободна?
— Тогда… как же?
— Я занята чем-то — работой.
Он засмеялся расслабленно:
— Вот оно что. Значит, проблем с ужином нет?
— Есть.
— Какая?
— Я даже не знаю, как вас зовут.
— О, простите! Конечно. Можете называть меня Набиль. — Надо же, интернет не наврал, чудеса. — Всё? Или нужно преодолеть ещё какие-то преграды?
Мне льстило его предложение. Я не могла поверить, что меня зовёт на ужин миллиардер! И в то же время, идти не хотелось. Во мне было много предрассудков, и главный из них — он мусульманин. А я — дочь православного священника. У нас не было никакого будущего, а если его очевидно нет, то никогда не стоит начинать подобное знакомство.
— Нет, извините, Набиль, я не смогу.
— Почему?
— У меня очень много работы.
— Элен, невозможно работать без выходных! Это вредно.
— Некоторые виды отдыха тоже бывают вредны.
— Давайте найдём ресторан вкусной и здоровой пищи? — пошутил он. Я улыбнулась его юмору, и в то же время напряглась от его настойчивости. Все эти красноречивые горячие мужчины, не то с юга, не то с востока, хотят затащить девушек в постель, и больше ничего. А я хочу одного-единственного: принца, рыцаря, кабинетного ботаника, не важно, и чтоб венчание, свадьба и первая брачная ночь, и только в ней в постель, не раньше.
— Позвоните мне где-то через пару лет, возможно, я передумаю.
— Элен…
— До свидания!
Положив трубку, я ощутила кисло-горький вкус чего-то упущенного, и в то же время испытывала гордость. Кто-то же должен щёлкать по носу этим «королям жизни», считающим, что в Европе все женщины — проститутки. Нет таких денег, которые заставили бы меня изменить моим принципам.
Квартиру я снимала в девятнадцатом округе, неподалёку от станции метро Сталинград. Да, в Париже была такая. Когда я рассказывала об этом кому-то из России, всегда думали, что я шучу. Но здесь всюду было множество удивительных и не всегда связанных с Францией названий, например, я помимо того жила в десяти минутах ходьбы от площади Марокко; с некоторых пор она сделалась для меня триггером, постоянно возвращающим мыслями к мсье Сафриви.