Вторая жена
Шрифт:
– Зачем эти расспросы? Я вроде же не на допросе. Или все как в тюрьме? Хотя почему как… Я и так в тюрьме… В одиночной камере…
Предпочитаю прервать этот диалог, отвернувшись к окну.
– Ты разве в тюрьме? По-моему, ты отдалась мне ради того, чтобы туда не попасть…
– Я и не на свободе… За все это время я первый раз вышла на улицу, с вами. Понимаю, возможно, ваши женщины привыкли жить только дома, но я… мне сложно… Я хочу учиться, я…
– Видишь, опять стереотипы и разница культур… Во-первых, наши женщины – тоже не дети подземелья. Это нелепый стереотип, который ты сама прекрасно
От его слов внутри почему-то начинает клокотать. С одной стороны, мне страшно, с другой… Не знаю, что с другой. Сложно пока понимать эти эмоции…
– В ресторане почти никого. И мы в отдельной кабинке.
Алихан хмыкает над моей наивностью.
– Ты не в Москве, Василиса. Хотя и в Москве у многих заведений то или иное реноме, и уважающий себя мужчина свою женщину не приведет туда, где обычно собран весь эскорт. Здесь у каждого места свое значение. Потому и говорю, что в том ресторане вашей компании появляться было нельзя. Ты просто не понимаешь масштаба последствий, если бы тогда я не понял, что ты не шлюха, и приказал вас не трогать. То же самое и здесь. Здесь тоже люди определенного круга. Поверь, достаточно, чтобы увидели и усекли, что ты… – последнее он не договаривает, и мне чисто интуитивно вот от этой самой недоговорки становится очень не по себе.
Нервно облизываю губы, и это мое действие не остается без его внимания. Горячий взгляд теперь стекает на мою грудь, плотно обтянутую шелком платья. Даже в таком скромном наряде чувствую себя перед ним раздетой. И что это за мужчины за такие, эти кавказцы? Почему умеют посмотреть так, что внутри все переворачивается, и сразу вспоминаешь, что ты женщина. Всего лишь женщина…
– Десерт заверните с собой, – говорит он жестко официанту, а у меня по телу дрожь. Мы явно планировали провести здесь дольше, чем проводим. А я вдруг отчаянно боюсь сдвигаться с места, потому что не знаю, чего ждать после нашего диалога почти на повышенных тонах…
– Поехали. Дома сделаешь нам чай.
К пакету не притрагивается, явно давая понять, что завернутую еду на вынос должна брать я.
Как же бесит его показная доминантность.
Обратно едем тоже в тишине. И мне вдруг очень грустно, что я потратила драгоценное время на свежем воздухе на разборки с ним вместо того, чтобы наслаждаться красотой моря и его ароматом – здесь оно особенно терпкое, пряное, пахнущее свежестью и солью. Раньше мы выезжали к морю с семьей – еще когда папа был жив, – пару раз в Турцию, один в Египет, в Крым и Сочи почти все детство, но только здесь я почувствовала, что море, оказывается, имеет такой сильный аромат, особенный. Здесь оно словно бы живое.
Путь с паркинга до двери в лифте снова проходит под его внимательный взгляд.
Заходим внутрь. Я делаю пару шагов в сторону спальни, чтобы снять с себя, наконец, слишком нарядно-помпезное платье и опять зарыться в мнимый уют домашнего костюма, но не успеваю, потому что чувствую его руку на животе.
– Не спеши, – шепчет хрипло…
Глава 11
Я замираю и сжимаюсь. Я еще не готова к сексу… Не готова повторить все то, через что прошла. И пусть Сабина говорила, что теперь будет иначе… Я не верила… Пусть мозги подсказывали, что я должна, чтобы сделать свое положение лучше…
Алихан разворачивает меня на себя и опять долго смотрит.
– Красивая, – шепчет хрипло, – пиздец какая красивая. Покрытая еще красивее. С ума по тебе сошел, Василиса…
Шепчет горячо. Слишком горячо. Так откровенно, что это смущает меня, дезориентирует. У этого мужчины всё через край – он делает больно, не стесняясь. Не стесняясь, заставляет чувствовать себя королевой красоты своими прямыми комплиментами. Я не встречала такого раньше. Это как лед и пламень одновременно. Это пугает меня и дезориентирует.
От прикосновений шаль спадает на плечи, он вовсе ее скидывает и распускает волосы. Его пальцы обводят мои скулы.
– Не бойся меня сейчас, понятно?
Не успеваю ответить.
Он стремительно приближается к лицу и глубоко целует.
Его язык горячий и умелый. И сейчас мне почти не страшно. Рваное дыхание и дико бьющееся сердце под рукой говорит о том, что ему не наплевать на меня. Я пока не понимаю, плохо это или хорошо. Но не отталкиваю. Чтобы оттолкнуть, надо самой твердо стоять на ногах, а я, очевидно, упаду. Потому что в одночасье потеряла все точки опоры.
Снова разворачивает меня спиной к себе, дергает за молнию, тут же оставляя в одном белье. Спасибо Сабине, благодаря ей я сейчас не голая перед ним. Впрочем, этот вопрос тоже стремительно им решен – он поддевает лифчик, следом за ним отправляются и трусы.
– Не бойся, – снова повторяет сипло и целует в шею, когда чувствует, что я опять дрожу. По телу почему-то бегут мурашки.
А я боюсь все равно.
Ойкаю, когда Алихан вдруг подхватывает меня на руки и несет на кровать.
Его шея такая большая и сильная. И мне приходится ее обнять, чтобы не потерять равновесие. Его запах не отталкивает. Теперь он знаком. Хоть это все равно запах чужого человека.
Кладет аккуратно на кровать, нависает сверху, полностью одетый.
Его глаза снова везде и снова слишком рядом. Какие они глубокие. Теперь я понимаю, что именно страшно в этом взгляде, – в нем страшно утонуть, захлебнуться…
Когда взгляд мужчины стекает мне между ног, автоматически зажимаюсь и скручиваюсь. Воспоминания первого раза накрывают холодным ушатом воды. Я невольно жмурюсь и группируюсь, пока не чувствую на коленке горячую руку.
– Тихо, кукла, – говорит возбужденно, – не трону тебя сегодня. Смотреть хочу. Тебе понравится, просто доверься…
Самонадеянно. Как довериться ему? Просто, Василиса. Так же просто, как доверилась в первый день. Не успеваю подавить скептицизм, как его руки ложатся на мои плечи. Ласкают кожу, обводят мои контуры. Медленно, плавно, расслабляя и дезориентируя. Он умеет так прикасаться? Я словно бы зависаю на этой мысли, словно бы с интересом смотрю на это со стороны…
– Тебя мужчина касался? Вот так… Как я сейчас… Чтобы голой была… – спрашивает мне в губы, хрипло дыша.
– Только ты, – так же хрипло отвечаю, от чего его пальцы сжимаются на моей талии сильнее.