Вторая жизнь Арсения Коренева
Шрифт:
Следующий день, 26 августа 1976 года, начинался как обычно. Планёрка у Штейнберга, обход, спуск в «приёмник», куда поступили сразу двое. Молодой человек с переломом руки отправился в хирургию, а бабуля с гипертоническим кризом — в наше отделение. Ровно в 16.00 я отправился на выход, и почти у самой проходной увидел шедших мне навстречу Настина и с ним усатого здоровяка лет пятидесяти в сбившейся на затылок фетровой шляпе. Пиджака на нём не было, а в вырезе рубахи выглядывал уголок тельняшки. Здоровяк производил впечатление такого… кулака, что ли, основательно стоящего на земле и знающего, чего он хочет от жизни. Мужик что-то пытался доказать главврачу, Андрей Иванович
— … каждый раз, что ли, возить людей в райцентр? Ну что тебе стоит, дай мне толкового человечка!
Настин всплеснул руками:
— Да пойми ты, у меня каждый врач на счету, тем более терапевт! Нет у меня свободных людей, все при деле! Попробуй решить вопрос через Облздравотдел.
— Я ж тебе говорю, что звонил туда, они сказали — у тебя районная больница есть, ваша амбулатория проси у Настина, кого-нибудь да даст. Иваныч, ну будь ты человеком, а!
— Тьфу ты, лыко-мочало — начинай сначала! — снова всплеснул руками главврач, возведя очи горе.
— Здравствуйте. Андрей Иванович! — поздоровался я, проходя мимо.
— Здравствуй, Арсений… Стой!
Он внимательно посмотрел на меня, почесал кончик носа, словно о чём-то размышляя, потом покосился на собеседника, затем снова посмотрел на меня.
— Хм… Фёдор Кузьмич, а как ты посмотришь на то, чтобы какое-то время, пока не найдём опытного специалиста, у тебя поработал молодой, но талантливый специалист?
— Это вот он, что ли? — недоверчиво пробасил здоровяк, кивая в мою сторону.
— Он самый. Очень перспективный молодой человек, недавно закончил медицинский институт, пришёл к нам интерном всего пару недель назад, но уже успел зарекомендовать себя с самой лучшей стороны.
— Ну, не знаю, — мужик с сомнением оглядел меня с головы до ног. — Пацан же совсем…
— Я извиняюсь, — подал я голос, — а куда это вы меня, Андрей Иванович, сватаете?
Настин доверительно взял меня под локоток, и мы не спеша двинулись по дорожке. Здоровяк шёл, чуть поотстав.
— Видишь ли, Арсений, вот этот человек, — Настин оглянулся назад, — председатель колхоза имени Кирова, звать его Фёдор Кузьмич Байбаков. Колхоз — миллионер, если что, одно из лучших хозяйств области. В селе Куракино, откуда к нам приехал товарищ Байбаков, имеется врачебная амбулатория, которая находится в подчинении нашей районной больницы. Там последние лет двадцать пять терапевтом работала Анна Петровна Вяземская. Хороший специалист, я её знаю. Но сейчас она стала совсем уже пожилая, сказала, что больше не может продолжать трудовую деятельность, трудно ей стало по домам ходить, по сёлам ездить к больным, и вообще дочь хочет её увезти к себе в Пензу. Согласилась ещё месяц поработать, пока замену не найдут, но две недели уже прошли, а с заменой дело никак с мёртвой точки не сдвинется. А ведь именно с терапевта начинается обследование больного. Это должен быть врач с образованием, который сможет поставит верный диагноз. А уж как ты ставишь с лёту практически — это мне Штейнберг рассказывал.
— То есть вы хотите, чтобы я поехал в Куракинскую амбулаторию в качестве врача-терапевта?
— А почему бы и нет? Может, тебе через месяц уже замену найдут… Ну или через два. И вернёшься к нам, так сказать, в почти родные пенаты. В любом случае на самостоятельной работе опыта поднаберёшься. Это тебе только в плюс пойдёт, когда после интернатуры будешь трудоустраиваться.
— Нет, ну если парень толковый, как ты говоришь, можно, конечно, попробовать, — задумчиво пробасил догнавший нас Байбаков. — А сам-то он согласится,
— А чего ж нет-то? Арсений, ты же не испугаешься самостоятельной работы?
О как, на слабо берёт. Да ещё и в глушь посылает. Хотя когда-то Куракино было вотчиной князей Куракиных, но в той жизни побывать там так и не довелось. Хотел уж было встать в позу, но тут подумал, что, собственно говоря, чего я теряю? Месяц, ну два поработаю в селе, потом вернусь, и буду иметь благорасположение главного врача. А откажись я — и кто знает, какую свинью он мне сможет подложить. Нет, так-то, насколько я помнил, Настин — человек порядочный, но, как говорится, в тихом омуте… лучше не испытывать его терпение. Да и, по большому счёту, невелика разница — Сердобск или Куракино. Буду делать одну и ту же работу, которую знаю на пять с плюсом, учитывая мой многолетний опыт.
— Ну что ж, Андрей Иванович, — вздохнул я с видом идущего на эшафот висельника, — если такое безвыходное положение…
— Вот и молодец, Арсений Ильич, что не испугался, — похвалил меня Настин. — Тем более через месяц-другой всё равно к нам вернёшься, и я почему-то уверен, что характеристика твоя к окончанию интернатуры окажется весьма похвальной. Что, Фёдор Кузьмич, каков орёл?! Бери, пока дают!
— Да уж, орёл, — всё ещё с сомнением разглядывал меня председатель. — А если не справится? Угробит мне кого-нибудь? Кто отвечать будет?
— Справлюсь, — опередил я уже открывшего рот главврача. — Можете даже не сомневаться. Если случай окажется тяжёлым, то отправим больного сюда с оказией.
— Дело говорит, — кивнул Байбаков. — Тем более при амбулатории имеется свой автотранспорт. Тогда поехали.
— Не спеши, Фёдор Кузьмич, человеку собраться надо, выписаться из квартиры, ключи сдать… Боюсь, сегодня и не успеет, время пятый час уже. А так-то мы это как командировку проведём, Арсений Ильич, увольняться тебе не придётся, заодно избежишь всей этой бумажной волокиты.
— Ну хорошо, — согласился председатель, — давайте завтра подъеду часа в три… Или в четыре. Мне всё равно в Пензу с утра заскочить надо будет по делам, на обратном пути заберу. Пусть интерн после обеда у тебя в приёмной, Андрей Иваныч, сидит, чтобы не потерялся. С вещами! Бывал в Куракино когда-нибудь?
— Не-а, — честно признался я, и не удержался я от насущного вопроса. — Кстати, а что с жильём?
— Думаю подселить тебя к разведёнке одной. Евдокией звать. Она женщина тихая, хозяйственная, детей нет, трудится у нас на птицеферме. На пару лет где-то старше тебя. Будет за тобой, как за собственным сыном ухаживать. Правда, она ещё не знает, что жильца к ней привезу.
— Так может она против будет…
— Евдокия-то? Не, не будет. Сама жаловалась как-то мне лично, что одной тоскливо, хоть бы, говорит, командированного какого подселили. Так что на этот счёт не переживай.
Про зарплату спрашивать я не стал. Раз меня командируют, то и ставка останется при мне.
Остаток дня и чуть ли не полночи я обдумывал, правильно ли поступил, может, ещё не поздно отказаться… Нет, поздно, я уже согласился, а мужчина слово своё держит.
На следующий день утром сдал ключ от квартиры Сергею Сергеичу, в отделе кадров оформился переводом в Куракинскую амбулаторию. Новость о моей «ссылке» несколько встряхнула коллег из терапевтического, особенно, как мне показалось, расстроилась Лена Иванова, когда я заходил попрощаться. Ну, Бог даст, найдёт себе мужика. С соседями утром попрощался, хотя новость о моём переезде в Куракино они узнали ещё накануне вечером, а с Петром мы в больницу поутру отправились вместе.