Второе дно
Шрифт:
Чопорное общество тех лет я представляла разве что по рассказам мамы — но и этого было достаточно, чтобы понять: одна только женитьба на ньямарангской прислуге была скандалом. А уж смеска, да еще незаконнорожденного, ровней никто не посчитал бы, даже если б ему составил протекцию сам король. И вместо того, чтобы воспитывать джентри, перед которым будут закрыты все двери, из Тао вырастили слугу высшего класса, который сможет войти в любую дверь следом за младшим братом.
— В этом есть что-то отвратительно
— Я предлагал Тао оставить службу и приехать сюда просто моим братом, — пожал плечами мистер Кантуэлл. — Но он отказался. «Быть слугой лучше уже хотя бы потому, что к нам высшее общество куда менее требовательно», — передразнил он каменно-спокойные интонации брата.
Мне отчего-то показалось, что доводы Тао этим вряд ли ограничивались.
— Вы ведь приехали отнюдь не ради скачек, — задумчиво заметила я, собирая в памяти мелкие детали, постепенно выстраивающиеся в единую картину.
Хим не тянулся ни к Тао, ни к мистеру Кантуэллу. Их он терпел, постепенно привыкая, как недавно купленный, но хорошо выезженный жеребец. Клеймо я не рассматривала, но была готова поклясться, что коня приобрели уже в Ньямаранге. Только вот зачем? Ради адреналина и ставок? Положим, мистера Кантуэлла я легко могла представить играющим в тотализатор, но Тао — нет, никак. Эта каменная статуя начисто лишена человеческих страстей и наверняка способна остановить младшего брата, когда тот увлекается.
Нет, конь им потребовался ради чего-то другого, и мое фамильное чутье требовало держаться от этих дел подальше.
Где только было это чутье, когда я соглашалась пошептать над жеребцом?!
— Скажите, мисс Блайт, вы и в самом деле верите в ведьм? — задумчиво поинтересовался мистер Кантуэлл, и от его тона у меня встал дыбом каждый волосок на теле: он спрашивал, потому что от ответа зависело, насколько глубоко меня утянут в темную историю с невесть зачем купленным конем. — Верите в потусторонние силы?
На этот вопрос мог быть только один правильный ответ.
— Ничуть, — бодро отозвалась я. — У любого чуда есть логическое объяснение. Вера в ведьм держится на людях, которые не трудятся его искать.
Мистер Кантуэлл скептически изломил бровь, явно не желая искать логические объяснения. К счастью, от опасной темы нас отвлек официант, наконец-то вернувшийся с подносом. По тому, какими озадаченными взглядами его провожали прочие посетители, я уже догадывалась, что миссис Патмор намерена посоревноваться за звание лучшей ведьмы в окрестностях Мангроув-парка.
Зато мистер Кантуэлл выскобленной половине ананаса вместо тарелки не удивился ни капли, как и жареному рису с курицей. Должно быть, миссис Кантуэлл регулярно устраивала экскурсы в национальную кухню — но это еще ничего не значило. Миссис Патмор действительно могла заткнуть за пояс любую ведьму, если ей хотелось — а заткнуть за пояс меня было для нее делом чести.
Блюдо было ошеломительным. Кисловато-сладкий соус смягчался рисом, нежно и плавно перетекая из одного оттенка вкуса в другой, пока на языке не оставалось острое тепло ньямарангского перца. От него алели губы и обострялась чувствительность к ароматам: от терпкого запаха ананаса до ненавязчиво-маслянистого — роз.
Я с наслаждением признала миссис Патмор если не лучшей ведьмой, то доброй волшебницей — точно.
— Я должен взять назад свои слова о том, что знаком с местной кухней, — скорбно признал мистер Кантуэлл, когда его половинка ананаса опустела, возвращая его к реальности. — Кажется, я не знал о ней ровным счетом ничего.
— «Не знал»? — я нахмурилась с притворным возмущением. — Поверьте, мистер Кантуэлл, чтобы говорить об этом в прошедшем времени, вам придется не один месяц приходить сюда день за днем.
Услужливый официант с поклоном забрал шипастые половинки ананаса. Я попросила передать миссис Патмор, что она неподражаема.
— Как и вы, — признал мистер Кантуэлл, когда официант отошел, пряча такую довольную улыбку, словно лично приложил руку к созданию шедевра.
Я почувствовала, как моя собственная улыбка примерзает к губам, а чужие слова отзываются в голове уже знакомым эхом. В голосе мистера Кантуэлла звучала какая-то странная грустная задумчивость, словно он принял решение, которое не нравится ему самому.
И вряд ли понравится мне.
Глава 5.О подозрительных действиях и пропажах
Вопреки дурным предчувствиям, мистер Кантуэлл был сама галантность. Не спешил вываливать на меня обстоятельства и цели своего приезда, не пытался втянуть меня в какую-нибудь сомнительную авантюру и даже никаких намеков не отпускал, словно компанию ему составляла не знахарка с окраины мангровых болот, а девица из приличной семьи, каким-то чудом доверенная холостому мужчине.
Словом, что-то было нечисто. Любая благоразумная женщина на моем месте немедленно смотала бы удочки, но я не могла уйти до окончания забега, не убедившись, что жеребец в порядке: к нему, в отличие от его хозяев, я прониклась искренней симпатией.
Хим сразу сорвался в безумный галоп и теперь стелился над ровным покрытием ипподрома, как гепард в прыжке. Жокей льнул к его шее, и даже с высоты ложи для владельцев было видно, как напряжены его ноги. Большинство прочих всадников без труда обошло его на прямой, и, хотя мистер Кантуэлл не позволил себе даже косого взгляда в мою сторону, я загривком ощутила его нарастающее недовольство.