Второе поколение
Шрифт:
Гил судорожно сглотнул.
— Думаю, госпожа, тебе надо рассказать, что же все-таки происходит, — тихо произнес он.
— На самом деле, все очень просто, — ответила Эльхана. — Мой муж, Портиос, сейчас в плену в Сильванести. Его предал мой народ. А я — пленница здесь, меня предал его народ…
— Но почему? — Слова Эльханы поставили молодого человека в тупик.
— Эльфы не любят перемен, к ним мы относимся с недоверием и страхом.
А мир меняется очень быстро. Мы тоже должны изменяться вмести с ним, иначе мы ослабеем и умрем. Война Копья показала нам это. По крайней мере, я так думала. С нами согласны молодые эльфы, взрослые же — нет. И именно в руках старших — таких, как сенатор Рашас, — сосредоточена вся власть. Но я не могла предположить, что он посмеет зайти так далеко.
— Что же будет с тобой и дядей Портиосом?
— Нас прогонят, — тихо сказала Эльхана. — Ни в одном королевстве не позволят остаться.
Гил знал, что для эльфа изгнание — наказание гораздо более тяжкое, чем казнь. Эльхана и Портиос станут «темными эльфами» — эльфами, «отлученными от светлых». Они будут изгнаны из родных земель, им запретят любое общение с другими эльфами. Везде в Ансалоне они будут бесправны и, по существу, в постоянной опасности. Так это или нет, но темные эльфы отождествляются со злом. Их травят, преследуют, выгоняют из каждого города и поселка. Для браконьеров, воров и других подонков они — желанная мишень. Неудивительно, что темные эльфы ищут убежища у Такхизис.
Гил не знал, что сказать в утешение. Он поднял глаза на Эльхану.
— Но почему я, госпожа? Почему сейчас?
— Я беременна, — просто сказала она. — Когда родится ребенок, он или она станет наследником трона. Кроме того, если что-то случится с Портиосом, твоя мать станет полноправным наследником. Но она замужем за ублюдком-получеловеком…
Гил задохнулся от гнева.
Эльхана смотрела на него сочувственно, но не извинялась.
— Так думает о твоем отце большинство жителей Квалинести, Гилтас.
Поэтому Танис Полуэльф никогда не стремился вернуться на родину. Даже когда он был молод, жизнь в Квалинести не была ему особенно в радость, а сейчас она стала бы еще хуже. Да что с тобой? Ты никогда не задумывался об этом?
Гил медленно покачал головой. Нет, он никогда не задумывался о чувствах отца, он вообще никогда не думал о Танисе.
Думал только о себе.
Эльхана продолжала:
— Брак твоей матери не позволил ей стать правительницей…
— Но и в моим жилах течет человеческая кровь, — напомнил эльфийке Гил.
— Правильно, — холодно отозвалась Эльхана. — Но Рашас и Талас-Энтиа не видят в этом проблемы. Они даже рассматривают твою родословную как плюс. Рашас думает, что все люди слабые и сговорчивые. И, поскольку в твоих жилах человеческая кровь, он думает, что сможет водить тебя за нос.
Гилтас покраснел от гнева, потерял контроль над собой. Сжав кулаки, он вскочил со стула.
— О боги! Я покажу этому Рашасу! — громко воскликнул он. — Я им всем покажу! Я… Я…
Дверь распахнулась, и вошел часовой из каганести с копьем в руках, внимательно осмотрел комнату.
— Потише, молодой человек, — мягко посоветовала Эльхана на языке сильванести. — Не надо затевать неприятности, когда не можешь с ними бороться.
Гнев Гила вспыхнул, разгорелся и потух, как погашенная свеча.
Каганести посмотрел на него и рассмеялся, потом сказал что-то своему приятелю часовому на языке каганести и захлопнул дверь. Гил не говорил на языке Диковатых эльфов, но слова каганести были достаточно перемешаны с языком квалинести, чтобы залить щеки Гила румянцем стыда: эльф говорил что-то про щенка, пытающегося лаять как взрослый пес.
— Ты говоришь, что даже если я стану королем, то буду все равно что пленник? Ты тоже думаешь, что я смирюсь с этим? — с горечью спросил Гил.
Эльхана молча смотрела на него, потом покачала головой:
— Нет, Гилтас. Ты не должен стать пешкой в их игре. Сражайся с ними!
Ведь ты сын Танталаса и Лоранталасы. Ты сильный — сильнее, чем думает Рашас. Как же может быть иначе, ведь у тебя такая благородная кровь!
«Даже если это смешанная кровь», — подумал Гил, но не сказал вслух.
Он был рад доверию Эльханы и решил быть достойным его, что бы ни случилось.
Эльхана улыбнулась, желая приободрить юношу. Потом опять подошла к окну, приподняла портьеру и застыла, вглядываясь в окно.
Тут Гилу пришло в голову, что она неспроста любуется видом за окном.
— Что ты делаешь, госпожа? Там кто-то есть?
— Тс-с-с, говори потише.
Эльхана опустила портьеру, потом подняла ее, опять опустила.
— Там друг. Я даю ему условный знак. Он видел, что они привели тебя сюда. И только что я ему показала, что мы можем доверять тебе.
— Кто там? Портиос? — Неожиданно Гил преисполнился бодрости и надежды. Казалось, что нет ничего невозможного.
Эльхана покачала головой:
— Один из моих людей, молодой караульный по имени Самар. Вместе с моим мужем он боролся против сна в Сильванести. Когда Портиоса взяли в плен, Самар остался верен ему. Портиос послал его предупредить меня, но Самар пришел слишком поздно, я уже стала пленницей Рашаса. Но сегодня он закончил свои приготовления. Вечером соберутся представители Талас-Энтиа, чтобы обсудить завтрашнюю коронацию.
— Завтра! — не веря, Гил выкрикнул одно-единственное слово.
— Не бойся, Гилтас, — успокаивающе произнесла Эльхана. — Волей Паладайна, все будет хорошо. Сегодня вечером, когда Рашас будет на собрании, мы с тобой убежим.
Глава 9
— Рашас спланировал все очень тщательно. Конечно, Танис, предполагалось, ты решишь, что мальчика утащили дракониды, — говорил Даламар. — И ты почти угодил в эту ловушку. Диковатый эльф завел лошадь в лес и оставил ее у пещеры как соблазнительную наживку. Остальное ты знаешь.