Второе пришествие Воланда

Будков Игорь Алексеевич

– С солью все понятно, – перебил ее средних лет корреспондент. – Соли не будет. Что же вы видели здесь, на помойке?

– Как соли не будет? – ахнула баба Фрося.

– Я образно. Подвел итоги вашего похода в магазин. Нам интересно, что вы

видели на помойке, когда возвращались с тяжелой сумкой.

– Их и видела, – бабуля указала рукой в сторону контейнеров. – Смотрю: барахтается кто-то. Потом как прыгнул в сторону – лохматый. Мне страшно сделалось, я быстрее дальше – и тут Степанида.

Оператор перевел камеру на стоящую рядом бабушку.

– Говори, Степанида, – толкнула ее в бок баба Фрося. – Как дело дальше было. Я без очков-то плохо вижу.

– Фрося мне говорит: так мол и так. Я говорю: «А кто жертва?» В общем, решилась я. Подошла к помойке, и тут как бы хвост серый мелькнул за ограждение. Я ахнула – и назад, а Фрося: «Иди, я с тобой». Подошли. Никого. И тут я вдаль-то глянула, а там у детского сада женщина прихрамывает, шаг, другой – и за угол-то и свернула.

– Поразвелось их, – заговорила баба Фрося.

– Кого развелось? – корреспондент протянул микрофон бабе Фросе.

– Оборотней. Кого же еще, – баба Фрося погрозила пальцем в сторону репортера. Наплачетесь вы с ними. Поверьте моему слову.

И, повернув голову к Степаниде, продолжила:

– Импортное кино возьми, что не день, то оборотень или вампир. У них этой нечисти полно.

Наши про эту гадость фильмы не снимают, потому как не было до сегодняшнего дня. Но, видно, появился.

– Ездят по заграницам, – поддержала ее Степанида. – Маленького прихватили, вырастили, выкормили, а он бугай, уже на людей бросается.

– Женщины, спасибо, – корреспондент учтиво раскланивался с бабушками. – Мы выслушали вашу версию случившегося. Все очень интересно, но не подскажете, кто еще мог видеть произошедшее?

– Петрович, Петрович, – закивали бабушки. – Но он уже спать лег. Сказал, что не пойдет сниматься, глупости мол все это, и закрыл дверь. А если сказал – то как обрезал. Не придет.

– Хорошо. – «Главный и адекватный свидетель – это Петрович», – подумал Николай. – Завтра с ним и поговорим.

Оператор отключил камеру, корреспондент отложил микрофон, налили кофе, но освещение не выключили.

«Была бы моя воля, дала бы им всем в морду, – пришла бесполезная мысль. – Хоть бы свет отключили. Ведут себя как дома. Кушать хочется. И попробуй выйти, визгу не оберешься, все такие нежные. Больше всего противно, какие они брезгливые, с помойки не едят. Тот, которого зовут оператором, ногой кусок колбасы оттолкнул в сторону, типа пусть крысы едят. И съедим, быстрей бы уж уехали», – беспокойно-нервные мысли не удавалось погасить в старой крысиной голове.

Конец ознакомительного фрагмента.