Шрифт:
Annotation
Гурвич Владимир Моисеевич
Гурвич Владимир Моисеевич
Второе пришествие
Второе пришествие
1.
Введенский решил отправиться к отцу на электричке. Так было и спокойней и проще. На шоссе сплошные заторы, придется долго стоять в них. А ему сейчас не хочется это делать. Лучше спокойней добраться до цели по железной дороге. А заодно без помех еще раз обдумать
Не слишком ли это звучит пафосно, спрашивал в такие минуты он себя? И сам же отвечал: нет и еще раз нет. Это его долг, его обязанность, если хотите, святая чаша Грааль. Ведь не случайно, что Господь именно в его голову вложил подобные мысли. А, следовательно, он их должен довести до других. Иначе, какой в них смысл.
Конечно, Введенский допускал возможность ошибки - мало ли что человеку пригрезится. Но даже если это и так, все равно он обязан продолжать начатый труд. А там история или еще кто-то разберется. Его дело совершить порученное ему. А все остальное по большому счету его не должно касаться. По крайней мере, он должен воспринимать это как нечто постороннее по отношению к нему. Пусть другие судят так, как им заблагорассудится, пусть даже хулят и проклинают его. Сомнений в том, что он сполна выпьет из этой чащи, у него не было. Но это его ни в коем случае не должно останавливать, в жизни нет ничего прекраснее, чем исполненная миссия. А ему кажется, он, несмотря на еще совсем не старый возраст, он уже близок к ее выполнению. Или, по крайней мере, главную ее часть. Что еще можно пожелать? Любовь Веры?
При мысли о ней у него на мгновение сжалось сердце. Он с самого начала понимал, что эта книга не прибавит им согласия и понимания. Так оно и случилось, их помолвка, а значит и свадьба откладывается. Или вообще отменяется. Вчера она объявила ему об этом. Он не слишком удивился, другой реакции и не ждал. Все в этом божьем мире закономерно, все подчиняется установленным Им законам. Другое дело, что они не всегда понятны и не всегда кажутся справедливыми и правильными. Но разве способен человеческий разум понять Божий промысел? А с другой стороны, кто еще? Других разумных существ на земле нет. А, может быть, нет их и во всем мироздании. По крайней мере, фактов об их наличие пока не обнаружено, одни домыслы. А значит, до тех пор, пока этого не случится, следует исходить из такого предположения.
Чтобы отвлечься от своих мыслей, Введенский стал смотреть в окно электрички. Мимо него проплывали типично подмосковные пейзажи. Кажется, на этом маршруте он знал их все. Даже невозможно сосчитать, сколько раз он преодолевал этот путь. Сначала юношей, потом мужчиной. Но сегодня эта привычная дорога казалась ему непривычно и длинной и трудной, как дорога, которая ведет на Голгофу.
Мысли Введенского перетекли к отцу. В воображении тут же возникла высокая, сильная фигура, густая черная борода, кустистые брови и удивительно, словно проведенный по линейке, прямой нос, который он унаследовал от него. Поразительный человек, совмещающий в равной степени доброту и суровость. В детстве он одинаково любил и боялся его. Эти два чувства, как два противоположных начала, постоянно боролись в мальчике. Побеждало то одно, то другое. И эта дихотомия вносила в неокрепшую душу постоянный разлад. Прошло немало лет, но он ощущает его до сих пор. Вот и сейчас едет к нему, а внутри, как в калейдоскопе, то и дело меняются ощущения. Надежда уступает место опасению, а опасение надежде. Не случайно ж, когда писал книгу, постоянно думал о папе. Даже хотел ее ему посвятить, но в последний момент передумал. И решил это вообще не делать. Затем ставить кого-то в не простое положение, еще неизвестно, что последует в ближайшее время, какой резонанс она вызовет. Вдруг придется отрекаться, как апостолу Петру, от его труда, как он отрекся от Христа. В таком случае лучше не ставить никого в такую печальную ситуацию. Теперь он ясно понимает, что поступил правильно.
Введенский оторвался от своих размышлений и снова посмотрел в окно. И обнаружил, что поезд подъезжает к его станции. Внезапно стало так тревожно, как еще никогда в жизни. Может быть, уже менее чем через час у него состоится самый важный для него разговор. Хотя с другой стороны важность того или иного события или поступка по-настоящему определяет только время. А человек часто ошибается на сей счет.
Введенский вместе с другими пассажирами направился к выходу из вагона. Через минуту он уже шагал по перрону.
2.
Введенский шел по утопающей в растительности улице. Это был небольшой подмосковный городок, почти поселок. Здесь он родился, здесь прошло его детство. Хотя все указывало на то, что он должен был появиться в Москве. Но буквально за пару месяцев до появления на свет его отец принял решение сменить столичный приход на службу настоятелем в местной церкви. Этот поступок вызвал немалый резонанс. Об этом Введенскому впоследствии говорили многие. Мало кто понимал, чем было вызвано такое непривычное перемещение. Отец Введенского, несмотря на свою молодость, был уже достаточно известным и популярным церковным деятелем, на его службы народ стекался из дальних районов города, а так же и из других городов. Ему прочили блестящую карьеру, к тому же он начал писать статьи на актуальные темы церковной жизни. Эти публикации встречались благосклонно, они вызывали немалый интерес, так как отличались и хорошим стилем и оригинальностью изложения, хотя подчас носили скрытый нетрадиционный характер.
И вдруг в один момент все кардинально изменилось, вместе с молодой женой он отправился служить в малопримечательный городок, в скромный храм. С тех пор прошло почти тридцать лет, а отец все так же пребывает на прежнем посту. Хотя за это время престижных предложений поступало немало.
В детстве и в молодости, несмотря на непростые отношения с ним, отец являлся для Введенского всегда примером, объектом для подражания и восхищения. Ему во всем хотелось походить на отца. У него не было сомнений, по какой стезе направиться, какую профессию выбрать. Священнослужителя, какую же еще.
Отец всячески поддерживал это стремление сына. Когда Марк повзрослел, они подолгу беседовали. Как юноша любил эти разговоры на самые разные темы: от Бога до футбола и секса. Казалось бы не было ничего запретного, он мог поведать ему самое сокровенное, то, в чем подчас стесняться признаться самому себе. И он сам не понимал, почему так легко об этом сказать папе. Это было сродни небольшому чуду, ведь никакого принуждения с отеческой стороны никогда не возникало. Все исключительно добровольно.
А потом случилось то, что и отца и сына повергло в изумление. Марк отказался поступать в семинарию, вместо этого выбрал исторический факультет университета. Причем, случилось это в самый последний момент. Он тогда сам не понимал, что с ним происходит, но в какой-то момент им овладело сильное беспокойство. Его почти стало трясти. Из каких-то неведомых глубин его существа стала формироваться все более отчетливая мысль, что он совершает непоправимую ошибку. И нужно срочно изменить свое решение. Иначе это обернется для него тяжелыми последствиями.
Марк всегда интересовался историей, почти так же сильно, как и богословием. И потому выбор у него был очень узкий: либо стать священником, либо историком. Он отнес документы в университет. И лишь потом рассказал о своем поступке отцу.
Марк ждал, что тот будет сильно недоволен, но такой резкой реакции он не предвидел. Отец был обескуражен настолько, что какое-то время не мог ничего сказать. А когда пришел в себя, набросился на сына. Ничего подобного тот не ожидал, даже не мог себе представить, что отец способен так кричать. Потом он, правда, извинился перед ним, сказав, что то был крик души, который он не смог сдержать. Но что-то навсегда изменилось в юноше, какая-то струна, связывающая с родителем, навечно оборвалась в нем. Зато вдруг необычайно ясно осознал, что поступил правильно, что путь служителя церкви не его. У него иное призвание, хотя какое именно в тот момент он понять был не в состоянии. И даже не особенно пытался это сделать. Чтобы это выяснить, потребовалось много лет. И даже сейчас он не мог до конца быть уверенным, что отыскал его. Введенского не покидало ощущение, что в его жизни еще случатся события, которые кардинально изменят ее. И он невольно пребывал в ожидании того, что же произойдет. Это одновременно и радовало и мучило его, он никак не мог решить, что с этим делать, как к этому относиться.