Второе убийство Сталина
Шрифт:
Итак, Тифлис был охвачен рабочими выступлениями, в Баку же события приняли иное направление. В начале феврале в центре города армянин убил мусульманина. Мусульмане, не дав себе труда разобраться и найти преступника, просто-напросто прикончили нескольких подвернувшихся под руку армян. К ночи весь город был охвачен взаимной охотой, получившей позднее название армяно-татарской резни (татарами в то время называли вообще мусульман). Для усмирения населения пришлось вызывать войска. Естественно, социал-демократы не остались в стороне от событий, они пытались защищать армян, но, что интереснее, под шумок их боевики захватывали оружие и типографский шрифт.
А к весне произошел окончательный раскол в Кавказском союзе, так что образовались два руководящих центра социал-демократии. Борьба большевиков и меньшевиков приняла особо острые формы. В апреле 1905 года Джугашвили писал за границу: «Положение у нас таково. Тифлис почти целиком в руках меньшевиков. Половина Баку и Батума тоже у меньшевиков. Другая половина Баку, часть Тифлиса, весь Елисаветполь, весь Кутаисский район с Чиатурами (марганцепромышленный район, 9—10 тыс. рабочих) и половина Батума у большевиков. Гурия в руках примиренцев, которые решили перейти к меньшевикам. Курс меньшевиков все еще поднимается». Несколько ранее в том же письме он пишет, что людей мало, в два-три раза меньше, чем у меньшевиков, и приходится работать за троих.
А в июне Цхакая, вернувшийся с III съезда РСДРП, рассказал о его решениях: съезд увидел в событиях в стране перспективу свержения монархии, так что следовало заняться подготовкой вооруженного восстания, и молодые социал-демократы с головой окунулись в эту радостную для них работу. Джугашвили руководит созданием в Чиатурах «красных сотен» и одновременно, разъезжая по Грузии, занимается подготовкой всеобщей политической стачки.
Атмосфера тем временем все более накаляется. В Баку снова убивают друг друга армяне и мусульмане, горят нефтепромыслы. В Тифлисе на собрании общественности (!) в ходе столкновения рабочих с казаками и городовыми погибло около 100 человек. Демонстрации следуют за демонстрациями, иной раз завершаясь кровавыми столкновениями. В середине октября большевики, и в их числе Джугашвили, выдвинули лозунг повсеместного создания отрядов самообороны, или «красных партизан». Политический кризис обостряется, и даже большевики и меньшевики на время помирились.
Как известно, в октябре состоялась Всероссийская политическая стачка, завершившаяся подписанием Манифеста 17 октября. Либеральной интеллигенции были дарованы свободы и участие в управлении государством, и она успокоилась, занявшись освоением новых возможностей. Рабочие не получили ничего для себя ощутимого – им-то что с тех свобод? По стране ходила злая эпиграмма:
Царь испугался, издал манифест:Мертвым свобода, живых под арест.Кому бублик, кому дырка от бублика —Вот вам и республика!И хотя стачка вроде бы закончилась, но демонстрации и столкновения с полицией шли по нарастающей – события стремительно выходили из-под контроля, пугая обывателей-либералов. Зато большевики с радостью мчались на гребне революционной волны. Рабочие отряды «красных партизан» создавались повсеместно и открыто, и в их организации не обошлось без Кобы и его верного поклонника Камо.
В декабре в жизни Иосифа произошло важное событие: его избрали делегатом на IV съезд партии, который, по предварительному замыслу, должен был стать объединительным (попытки объединить большевиков и меньшевиков продолжались, с постоянным неуспехом, почти до самого 1917 года). Правда, съезда не получилось, так как многие организации попросту не прислали делегатов – в такое время им было не до заграничных тусовок. Вместо съезда в финском городе Таммерфорсе состоялась партийная конференция, на которой Коба сразу обратил на себя внимание, когда рассказывал о положении дел на Кавказе. По тому, как он владел информацией, как излагал ее, видно было, что это человек серьезный, – и если не формально, то фактически он заявил о себе как о крупном политике. Там же, в Таммерфорсе, он познакомился с Лениным, с которым они, как оказалось, одинаково мыслили и по политическим вопросам, в том числе, например, об отношении к выборам в Государственную думу. Так что там состоялось не просто знакомство: эти двое опознали друг друга в качестве единомышленников и завязали личные связи, которые до конца так и не выявлены, но ясно одно: то доверие, которое Ленин оказал Сталину в конце 1917 года, имело под собой серьезное основание.
Вернулся Иосиф как раз к самой кульминации событий: в конце декабря на улицах Тифлиса развернулись настоящие бои рабочих с полицией и войсками. Восстание было подавлено, и тогда тифлисские социал-демократы вступили в новый этап своей деятельности – террористический: они приговорили к смерти начальника штаба Кавказского военного округа генерал-майора Грязнова. В подготовке этого теракта объединились и большевики, и меньшевики, а одним из его организаторов стал Коба. 16 января 1906 года генерал Грязнов был убит.
И в это, самое горячее, время Иосиф оказался прикован к конспиративной квартире. С ним произошла какая-то нелепая случайность: не то он упал с конки, не то попал в аварию, а может быть, опять разборки с кем-то, но только он получил раны лица и головы. Жизнь и здоровье его были вне опасности, но в такое время нечего было и думать выходить на улицу с перевязанной головой – первый же жандарм заберет в участок. Во время вынужденного затворничества неугомонный Коба, раздобыв карту Тифлиса, разрабатывал планы вооруженного восстания. Для большей наглядности он использовал… оловянных солдатиков, позаимствовав их у маленького сына хозяина квартиры, к полному восторгу малыша: надо же, дядя играет в солдатики!
А «дядя» играл совсем в другие игры. К огорчению Иосифа, штурм Тифлиса не состоялся, однако боевые дружины все равно создавались, в хозяйстве пригодятся. Трудно сказать, как в такое горячее время он отнесся к заданию комитета поехать на IV съезд партии, но дисциплина дисциплиной, и в начале апреля он выехал в Стокгольм в составе делегации из одиннадцати человек, среди которых был единственным большевиком. Уехал он туда под фамилией «Иванович» – вообще набор партийных псевдонимов Иосифа был достаточно разнообразен. После съезда заехал в Берлин, повидался со старым знакомым Александром Сванидзе и только через два месяца снова появился в Грузии. В Швеции товарищи заставили его купить новый костюм, и в Грузию он вернулся – впервые в жизни! – прилично одетым.
В апреле 1907 года Иосиф снова отправляется за границу, на сей раз в Лондон, где проходил V съезд РСДРП (кстати, тогда он познакомился с Ворошиловым, который впоследствии станет одним из его верных соратников). Съезд был для Иосифа тяжелым. Там, в числе прочих, подавляющим большинством голосов было принято решение о том, что революция пошла на спад и необходимо распустить боевые дружины. Это никоим образом не входило в планы Кобы и, как оказалось, также и в планы Ленина, который тоже голосовал против, оставшись на сей раз в безнадежном меньшинстве (170 голосов «за», 35 – «против», 52 – воздержались).
Да, первая попытка революции оказалась неудачной. Для эмигрантов продолжалась прежняя жизнь, что же касается тех, кто работал в России, то у них впереди была полная неизвестность…
Из мифологии:
В 1906 году Сталин привлекался к партийной ответственности за то, что не сдал партии деньги, конфискованные во время одной из экспроприаций.
У нас изображают сейчас кавказских большевиков прямо в виде какой-то банды «Черная кошка» – как будто они бегали по Тифлису и направо и налево грабили банки. На самом деле не так уж много у них было вообще «эксов», а с именем Кобы связывается только один.