Второму игроку приготовиться
Шрифт:
«Все в порядке, Уэйд», — сказала она. «Я уже прочитала плохие новости. Теперь, когда я проснулась, у меня есть доступ ко всему в ОАЗИСЕ, включая архивы новостей. Я знаю, что Ог никогда не пользовался гарнитурой ОНИ, даже ни разу…» Ее голос стал хриплым, и я увидел, что в уголках ее глаз появились слезы. «Значит, мой Ог никогда не имел резервной копии. Я действительно потеряла его навсегда».
«Нет, Леукосия», — ответил я, когда наконец обрел голос. «Ты ошибаешься. Ог все-таки использовал гарнитуру ОНИ — всего один раз. Менее суток назад. Когда он вошел в
Леукосия уставилась на меня пустым взглядом, как будто не знала, как реагировать. Я не думаю, что она поверила мне. А может, просто боялась.
Я поднял Жезл Воскрешения.
«Давайте посмотрим, действительно ли эта штука работает», — заявил я.
Я активировал артефакт, держа его в воздухе, и на моем интерфейсе появилось меню управления. Оно содержало длинный, прокручивающийся, расположенный в алфавитном порядке список имен пользователей ОНИ, а также имена их аватаров, время и дату их последнего входа в ОАЗИС.
Под списком имен находилась большая кнопка «Воскресить».
В списке был каждый пользователь ОАЗИСА, когда-либо надевавший гарнитуру ОНИ. Большинство из этих пользователей были живы, но некоторые из них были помечены как умершие.
Жезл Воскрешения позволял мне создавать цифровые копии реальных людей в качестве автономных ОИП внутри ОАЗИСА. И не имело значения, были ли эти люди живы или нет. Я мог клонировать живых или воскрешать мертвых одним нажатием кнопки.
Я продолжал просматривать алфавитный список оцифрованных человеческих душ. Я быстро нашел резервные копии себя, Эйч и Сёто.
Файл сканирования мозга, прикрепленный к моей учетной записи, имел ту же временную метку, что и мой последний вход в ОНИ за день до этого.
Если бы я захотел создать цифровой клон самого себя в ОАЗИСУ, мне нужно было бы только выделить свое имя в меню управления и нажать кнопку «Воскресить».
Мой разум потрясен последствиями. Будут ли люди страдать от кризиса идентичности, если им вдруг придется делить ОАЗИС с бессмертной резервной копией себя? Которой не нужно было ни есть, ни спать, ни работать, ни платить за квартиру?
Конечно, последствия использования технологии ОНИ для воскрешения копий умерших были не менее масштабными. То, что изобрел Холлидей, было не что иное, как доступное, надежное, потребительское бессмертие.
Я прокручивал эту «базу данных сознаний», пока не нашел единственное и неповторимое сканирование Огдена Морроу. Тот, что был сделан всего за день до этого, во время его последнего входа в ОАЗИС. Затем я выбрал и активировал его.
Произошла вспышка света, и перед нами появился аватар Огдена. Теперь он выглядел намного моложе. Его аватар выглядел так же, как настоящий Ог, когда ему было около двадцати лет. Затем я вспомнил, что смотрю не на аватар. Это был настоящий Ог. ИИ-копия его умершего аналога, с той же личностью и воспоминаниями.
Реинкарнированная
Я собирался объяснить Огу, что произошло и кем он теперь является, но к тому времени он уже заметил Леукосию, а она — его. Они бросились друг к другу в объятия. Она ждала, что он поцелует ее первым. И как только он это сделал, она поцеловала его в ответ — и гораздо дольше.
Мы с Арт3мидой отвернулись, чтобы дать им возможность побыть наедине. Я пытался придумать что-нибудь умное или глубокое, чтобы сказать о том, чему мы только что были свидетелями. Но прежде чем я успел что-то придумать, я почувствовал, как Арт3мида взяла мою руку в свою и положила голову мне на плечо. Она плакала.
Когда она немного успокоилась, я снова поднял Жезл Воскрешения.
«Эта штука может вернуть любого, кто когда-либо пользовался гарнитурой ОНИ», — сказал я ей. «Даже если их уже нет в живых».
Я внимательно наблюдал за лицом Арт3миды, чтобы оценить ее реакцию. Она неуверенно посмотрела на меня, как бы подтверждая, что то, что я только что сказал, действительно означает то, что она думает. Когда я кивнул, в ее глазах вспыхнула искра надежды.
«Вы можете вернуть копию любого прошлого пользователя ОНИ?» — повторила она.
Я кивнул. Затем я вручил ей Жезл Воскрешения и объяснил, как им пользоваться. Она не колебалась. Она взяла его у меня и активировала, затем потратила несколько секунд на поиск имени своей бабушки в базе данных сознания и выбрала его.
Через долю секунды перед ней появилась Эв3лин, аватар ее покойной бабушки из ОАЗИСА. Она использовала скан эватара, сделанный до появления признаков болезни, поэтому она выглядела точно так же, как и в реальном мире. Это была мать матери Саманты, Эвелин Опал Кук.
«Бабушка?» — прошептал Арти очень дрожащим голосом.
«Сэм? — ответила она. — Это ты?»
Очевидно, ее бабушка была единственным человеком, которому могло сойти с рук называть ее так, потому что она кивнула. А потом они бросились друг другу в объятия.
Я отвернулся, чтобы дать им возможность побыть наедине, но обнаружил, что снова смотрю на Ога и Киру, которые все еще целовались в нескольких футах от меня. Я отошел к противоположной стороне святилища, чтобы побыть наедине со своими мыслями.
Наблюдая за этими двумя невозможными, радостными воссоединениями, я тоже испытывал счастье. Неподдельной, безудержной радости. И я не воспроизводил запись ОНИ о радости, полученной из вторых рук кем-то другим, где-то в другом месте, в какое-то время в прошлом. Это была моя собственная, с трудом завоеванная и заработанная высокой личной ценой. Человечество только что стало обладателем еще одного странного, чудесного и неожиданного подарка — такого, который изменит саму природу нашего существования, даже больше, чем ОАЗИС или ОНИ.