Второстепенный враг.(ОУН, УПА и решение «еврейского вопроса»)
Шрифт:
Слова не расходились с делом. То в одном, то в другом селе проводились акции бойкота еврейских магазинов, неизвестные били стекла в принадлежавших евреям домах.
Поначалу руководство ОУН пыталось дистанцироваться от антиеврейских акций, особенно когда речь заходила о прямой уголовщине. «Недавно на Стрийщине имело место грабительское нападение на жидов, — говорилось в журнале «Сурма» за октябрь-ноябрь 1932 года. — Польская пресса по этому поводу подняла большой шум, говоря, что это дело рук украинских подпольных организаций. Краевая экзекутива ОУН заявила в своем «Бюллетене», что с этим нападением не имеет ничего общего». [60]
60
В’ятрович В. Ставлення ОУН до євреїв. С. 47.
Однако вскоре положение изменилось. Украинские националисты начали возглавлять антиеврейские акции, придавая им весьма значительный размах. «Не давайте жидам обкрадывать себя, — говорилось в листовке, распространенной оуновцами в селе Коростов
Пусть наш лозунг будет: прочь жидов». [61] В 1935 году члены ОУН провели в селах Жидачивского, Калуского, Станиславского и Стрийского поветов акцию, в ходе которой били стекла в домах евреев. [62] Еще более масштабная акция была проведена летом 1936 года на Костопольщине. Ей предшествовало собрание руководства местного отделения ОУН, на котором было принято решение о том, что «жиды вредны для украинской нации, нужно от них освободиться, а наилучшим способом, который приведет к этому, будут поджоги жидовских домов, магазинов и т. п.». [63] В результате последовавших массовых поджогов крова над головой лишились около ста еврейских семей. [64]
61
Гон М.М. Iз кривдою на самотi. С. 77.
62
Там же. С. 152.
63
Там же. С. 102.
64
Там же.
Несколько месяцев спустя после этой акции Краевая экзекутива ОУН уточнила свою позицию по «еврейскому вопросу». Согласно ее решению, следовало различать «евреев» и «евреев-коммунистов». По отношению к первым предписывалось применять экономический бойкот, тогда как с евреями-коммунистами следовало «бороться со всей своей энергией, не отказываясь от террора». [65]
Эскалация ненависти к евреям привела к тому, что планы предоставления евреям равных с украинцами прав в будущей украинской державе к концу 30-х годов оказались отброшены. В 1938 году видный член ОУН В. Мартинец озвучил новый подход к «еврейскому вопросу». По его мнению, с евреями нужно было бороться как с врагами, стараться изолировать их или вообще выслать с Украины. [66]
65
Там же.
66
Деревiнський В. Питання нацiональних меншин в етнонацiональнiй концепцi"i ОУН // Укра"iнський визвольний рух. Львiв, 2004. Зб. 3. С. 11.
Предложение Мартинца имело очевидные параллели с антиеврейской политикой, реализовывавшейся в нацистской Германии. Удивляться этому не приходится: к концу 30-х годов украинские националисты активно сотрудничали с нацистскими спецслужбами; германский опыт решения «еврейского вопроса» они могли счесть вполне приемлемым. Косвенным подтверждением правильности этого предположения служит задание, порученное нацистским руководством ОУН перед вторжением в Польшу.
15 августа 1939 года абвером из членов ОУН было создано диверсионное подразделение под кодовым названием «Bergbauernhilfe». Общая численность подразделения составляла около 600 человек, которых возглавил один из членов Главного провода ОУН полковник Роман Сушко. [67] Задачей подразделения должны были стать организация антипольского восстания на Западной Украине и очищение территории от «нежелательных элементов». Согласно показаниям начальника 2-го (диверсионного) отдела абвера Э. фон Лахузена на заседании Международного военного трибунала в Нюрнберге, 12 сентября 1939 года соответствующее указание было сделано начальнику абвера адмиралу Канарису министром иностранных дел Третьего рейха И. фон Риббентропом. «Смысл приказа или указания, — рассказывал Лахузен, — был таков: необходимо было связаться с украинскими националистами, с которыми разведка имела уже соответствующий контакт в военном отношении, для того, чтобы вызвать повстанческое движение в Польше, которое имело бы своим следствием истребление поляков и евреев в Польше. Об этом говорилось Риббентропом лично Канарису. Когда говорили: «поляки», то подразумевали интеллигенцию и те круги, которые выступали в качестве носителей национального сопротивления…» [68]
67
Органiзацiя укра"iнських нацiоналiстiв i Укра"iнська повстаньска армiя: Фаховий висновок робочо"i групи iсторикiв при урядовiй комici"i з вивчення дiятельностi ОУН i УПА. Ки"iв, 2005. С. 6.
68
Нюрнбергский процесс: Сборник материалов. М., 1990. Т. 4. С. 181; Helmuth Groscurth, Tageb"ucher eines Abwehroffiziers 1938–1940: Mit weiteren Dokumenten zur Milit"aropposition gegen Hitler. Stuttgart, 1970. S. 357.
Как видим, нацистское руководство считало вполне возможным использование сформированного из оуновцев подразделения для уничтожения евреев.
Однако этот план также не был воплощен в жизнь. После победы в польской кампании подразделение «Bergbauernhilfe» было распущено, а его личный состав был частично передан на формирование полицейских подразделений в восточных областях оккупированной Польши. [69] Тем не менее помощь, оказанная немецким спецслужбам, не осталась без вознаграждения. ОУН получила легальный статус, а ее члены поступали на службу в подразделения «Werkschutz» (охрана промышленных объектов). Украинское население созданного нацистами «генерал-губернаторства» получило ряд привилегий; в частности, украинцам могли передаваться дома и магазины, конфискованные у евреев. [70] Подобный подход, безусловно, импонировал украинским националистам и способствовал дальнейшей радикализации их позиции по «еврейскому вопросу».
69
Трофимович В. Роль Нiмеччини та СССР в укра"iньско-польському конфлiктi 1934–1945 рр. // Незалежний культурологiчний часопис «"I». 2003. № 28. С. 121.
70
Трофимович В. Роль Нiмеччини та СССР в укра"iньско-польському конфлiктi 1934–1945 рр. // Незалежний культурологiчний часопис «"I». 2003. № 28. С. 122.
Процесс этой радикализации хорошо прослеживается при сопоставлении двух планов антисоветского восстания ОУН. Первый из этих планов, получивший название «Единый генеральный план повстанческого штаба ОУН», был подготовлен одним из руководителей ОУН, бывшим генералом Украинской галицийской армии Виктором Курмановичем весной 1940 года. [71] В плане подробно излагались задачи антисоветского вооруженного выступления, описывались действия, которые следовало предпринять во время восстания.
71
Роман Шухевич у документах… Т. 1. С. 339; ДА СБУ. Ф. 9. Д. 19. Л. 104–116.
К моменту создания «Единого генерального плана» в ОУН начал назревать раскол между фракциями Андрея Мельника и Степана Бандеры. За старым лидером националистов Мельником в основном стояли руководящие работники ОУН, за молодым и радикальным Бандерой — действовавшие на Западной Украине активисты. Однако окончательного разрыва между двумя фракциями весной 1940 года еще не произошло. Несмотря на то что автор «Единого генерального плана» Курманович был сторонником Мельника, разработанный им документ оказался принят на вооружение возглавлявшейся Бандерой Краковской краевой экзекутивой ОУН.
Согласно «Единому генеральному плану», одной из задач повстанцев должно было стать уничтожение враждебных для националистов элементов. В разделе «Выступления» указывалось: «Важным есть выступление первой ночи. Оно решает всё… Надо в ту же ночь ликвидировать всех, занесенных в черные списки, чтобы лишить врага людских резервов (доносчиков, организаторов вражеской диверсии и т. д.). А также углублять панику». [72] А в разделе «Основные задания штабам соединений» отмечалась необходимость организовывать «панику, разложение в среде врагов (поголовные расстрелы врагов)». «Это одно из условий нашей выигранной победы», — подчеркивалось в документе. [73]
72
Роман Шухевич у документах… Т. 1. С. 57; ДА СБУ. Ф. 16. Оп. 33. Д. 63. Л. 25–58.
73
Там же. С. 40.
Получившие эти указания руководители оуновских подпольных организаций на Западной Украине отметили их недостаточную четкость. Так, например, не было понятно, кого следовало заносить в «черные списки» для последующего уничтожения. «Пока таких списков еще не подготовлено, с учетом того, что не знали точно, кто такой «вредитель для ОУН» из местного населения», — писал осенью 1940 года арестованный советскими органами госбезопасности член Львовского краевого провода ОУН Иван Максимов. [74] Впрочем, в ходе последующих допросов Максимов пояснил, что «черные списки» все-таки составлялись на местах, однако к моменту его ареста до краевого провода они еще не дошли. В связи с важностью показаний Максимова позволим себе привести обширную цитату из протокола допроса.
74
Роман Шухевич у документах… С. 91; ДА СБУ. Ф. 6. Д. 75 170-ФП. Т. 1. Л. 216–225.
«Вопрос: Что входило в мобилизационный план?
Ответ: Мобилизационный план охватывал следующие пункты:
• Боевые кадры — члены ОУН.
• Общая мобилизация — как резерв.
• Разведка и учет всех враждебных сил к ОУН и восстанию.
• «Запилье» — создание государственного аппарата…
Вопрос: Как понимать третий пункт мобилизационного плана «Разведка и учет всех враждебных сил к ОУН и восстанию»?
Ответ: Третий пункт мобилизационного плана заключал в себе сбор сведений о важнейших объектах как военного, так и государственного, хозяйственного значения, которые, в первую очередь, должны быть захваченными. Сбор сведений об отношении населения к советской власти и восстанию, кроме того, разведка ОУН должна была составить «черные списки» враждебных к восстанию лиц, а также лиц, активно участвующих в общественно-политической жизни страны.