Второй Беличий Песок
Шрифт:
– Есть, пуши думают что знают, кто в ум вошёл. Облава думается уже в процессе.
Некстати, подумала Хвойка, и была неправа - возня её нисколько не затронула и не помешала выполнить задуманное. Более того, для перевозки скворчьих бойцов была задействована внеочередная мышь с пятью санями, которая обратно шла порожняком - на ней-то грызуниха и доехала до самого цокалища, с ветерком.
– Слушай, хрурненькое имя, Ветерок, - хихикнула она, прощаясь с машинистом мыши.
– У тебя не безхрурнее, - ответствовал тот.
Ослушавшись вокруг, Хвойка вспу... экхэм! Так вот, ослушавшись вокруг, Хвойка обнаружила некоторый рост активности в
В нулевую очередь грызуниха отправилась проведать Жмурыша и нашла его в неплохом расположении пуха, вырезающим заготовки из толщенного листа просмолённого клоха - после того как из листа, после долгих мучений, удавалосиха вырезать нечто навроде подошвы, на этой основе дальше можно было делать сапог. Грызь обрадовался приходу белки и трепанул слегка её уши, по поводу того, какие события происходят на болотах; та естественно цокнула, что эт-самое. Ноги Жмура находились в значительно лучшем состоянии, и вслуху того что следуя рекомендациям грызь их не нагружал более чем для перехода к сортиру, продолжали приходить в норму. Хвойка снова цокнула как знахарка, пошла в лавку и достала кой-каких травок поверх обычной зел-воды, объяснив грызю как ими пользоваться.
– Да зел-вода она конечно на вкус хороша, - цокал Жмурыш, - Но впух, от неё потом лапы чешутся что-нибудь сделать, а делать нельзя!
– Думаю ещё дней десять от силы, - заверила его Хвойка, - Кстати цокнуть, ты не хочешь вернуться в Щенков с мышью?
– Вообще мысль проскакивала, - признался грызь.
– Вот. А макаться в ледяную воду тебе сейчас крайне противопоказано, опять схватишь на месяц.
– Тогда наверно поеду, - цокнул Жмур.
Но это ещё не всё, цокнула себе Хвойка. Поездка на мыши сколь безопасна для здорового грызя, столь и чревата для не совсем здорового. Если паровозик встанет на пол-пути к Триельской, что с ним часто и бывает, пуши спокойно дойдут лапами, а Жмур нет.
– Только учти такой песок, - цокнула она, - Когда будешь доцокиваться с мышиными о поездке, не вздумай цокнуть, что здоров как лось.
– И не собирался, - фыркнул грызь, - Хотя за напоминание хруродарю, мог и забыть.
– Тогда услышимся в Щенкове!
– погладила его по ушам Хвойка.
Она прошла по станции, где разгружались мыши, и истрепала не одну пару ушей, но пока никто на Триельскую не ехал, так что Жмурышу предстояло найти попутку лично. Хвойка же направилась в лавку с вывеской "1", что означало не иначе как кормовые товары, с целью наменять на единицы Добра кой-чего, а главное зел-воды. Таковая отвешивалась в бутылках по два зоба объёмом, что белке сильно не понравилосиха, потому как переть на себе тяжеленную бутылку, в общем напух не нужную, она сочла излишним. В итоге она слила зел-воду в бурдюк, а бутылки отдала обратно. Хвойка ещё ослушала стеклотару - толстое зелёное стекло, выгнутое внутрь дно бутылки и ярлык с надписью "Бугорянская мануфактура, кло".
Мимо, топая сапогами по снегу и гремя инвентарём, прошёл отряд пушей в двадцать, завывая строевую:
– Зуда-зуда, бу-бу-бу! Зуда-зуда, бу-бу-бу! Зуда-зуда...
– Впух, - помотала головой торговка, - Как начнут бубнить, уши вянут.
– Ну да, затупливает, - хихикнула хвойка, - Скворки?
– Да если бы! Это вспушенные, из осеннего призыва.
Уже отойдя от цокалища с полным рюкзаком, Хвойка сама невольно начала бубнить то, чего хватанула - а от этого сначала захихикала, а потом и заржала в голос, аж в снег упала.
На болоте конечно тоже ржали, хотя кататься по снегу остерегались вслуху наличия полыньёв по всем сторонам от разведанной тропы. Взявшись за бочку, грызи катили каждый свою - поднимать её тупо в любом случае, да она и не воздушная далеко. Катить таким образом предстояло означенные килошагов пятнадцать, и за день не управиться даже с одной бочкой. Помогало то, что сам грызь шёл по утоптанному снегу, а бочка катилась по целине по краям и была от этого выше; не помогали, а таки наоборот, кочки и кусты - но зато круглая бочка ни за что не цеплялась.
После некоторого потепления снова вдарил морозец, и снег покрылся достаточно прочной ледяной коркой - ходить конечно никак, но вот таскать волоком - вполне, чем и пользовалисица. Чистое голубое небо кое-как отгоняло сонливость, неизбежную после многих часов работы, и заставляло трясти ушами. На три хвоста грызям потребовалосёнок шесть дней, чтобы перетащить все части плавсредства к первому пруду возле Хвостьего острова. Выбрав подходящую площадку, они начали сборку этого чудища.
После сборки стало ясно, что придётся ещё и вырубать во льду место для причаливания, потому как тонкий лёд не давал подплыть дальше, а вылезти на него нельзя. Наконец, после такенного погрызища, бочкоплот оказался в воде и показал себя с хорошей стороны в плане устойчивости, чего пуши опасались. От веса Руфыса, залезшего на жерди между бочками, поплавки ушли в воду совсем немного, и пользуясь веслом, вырезанным из брёвнышка, грызь довольно уверенно проплыл кружок по водоёму. Рилла подпрыгнула от радости, но услышала снизу предостерегающий треск льда и более не прыгала, а пошла готовить инвентарь для замеров.
Основной лагерь теперь находился на Хвостьем, дров там хватило бы на несколько дней, так что и. Грызуниха сама вышла "в море" и долго возилась, налаживая свои снасти. С берега пруд казался совсем небольшим, но когда сидишь низко на жердях, кажется по другому - вокруг целая клякса непрозрачно чёрной воды, и только качающийся плот под лапами. Головой Рилла понимала, что глубины тут от силы шагов пять, но всё равно уходящий в темноту тросик с грузом вызывал поёживание. Тем более, что глубина отрисовалась на отметке десять шагов - стало быть, впадина была весьма с резкими краями.
– Скока??
– крикнул с берега нетерпеливый Руфыс.
– Несколько!
– точно ответила Рилла, - Пока десятка.
– Оягрызу!
Грызла и Рилла, потому как из этих десяти не менее шести приходились на жидкий ил, явно на много частей состоящий из искомого тара. Практически прямо внизу под лапами находилось-и-два-лосёнка целое озеро тара! Ну, или по крайней мере, пруд. У белки аж пух захватило, настолько что она чуть не сорвалась с жердей в воду - вот был бы сюрприз, хоть не цокай. Относительно чистая вода в пруду имелась между этими четырьмя шагами глубины и поверхностью, а на самом верху плавал слой совсем чёрной фракции, похожей на то что называли мазутом. Вляпаться в эту жижу было совершенно излишним, если не цокнуть больше - и никто из наличных грызей не вляпался, будучи осторожен.