Второй медовый месяц

Троллоп Джоанна

— Извини.

— Сочувствую, что у тебя так вышло с отцом. Что происходит?

— Думаю, — Роза глотнула водки, — он ни с кем не желает соперничать за мамино внимание.

Бен фыркнул.

— Я ведь только на пару месяцев, — продолжала Роза. — Перекантоваться до лета, самое большее — до сентября. Я платила бы за жилье, приходила домой только ночевать, кормила бы кота…

— А я по коту соскучился.

— Представь, я по своей наивности считала, что родительский дом остается домом, пока

не обзаведешься собственным.

Бен выпустил расплывчатую струю дыма.

— Ты говорила Мэтту?

— Бесполезно.

— Почему?

— Потому что они с Рут собираются покупать стильный лофт.

— Значит, и для тебя найдется место.

— Ну уж нет, — отрезала Роза. — Рут классная, но она такая организованная и профессиональная, что мне как-то неловко разгребать перед ней ералаш своей жизни.

— А вдруг она поможет?

Роза скривилась.

— Мне гордость не даст.

— Итак, — продолжал Бен, держа на весу бутылку пива, — что будешь делать дальше?

— Точно не знаю.

— А у мамы спрашивала?

Роза посмотрела сквозь него, как обычно делала, недоговаривая правды.

— Не могу. Не могу я получить отказ от отца и сразу побежать к маме.

Бен снова усмехнулся.

— Это еще почему? Тебе же не впервой.

— Это разные вещи, — возразила Роза. — В тот раз мне отказала мама, и тогда я обратилась к отцу.

Бен наклонил бутылку.

— Мама бы тебя приняла.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю, и все.

— Бен, — опять сказала Роза, — я не могу.

Он пожал плечами.

Роза с расстановкой проговорила:

— Кейт сказала, что я могу пожить у нее.

— Тогда порядок.

— Да нет, не то чтобы… Она беременна, они поженились всего пять месяцев назад, а Барни прелесть, на самом деле прелесть, но ни с кем не желает делить Кейт, просто не хочет…

— Совсем как отец, — подытожил Бен и взглянул на часы над стойкой бара. — Мне пора, Роза. Договорился встретиться с Наоми.

— Куда пойдете?

— Может, в кино. Не знаю.

Он наклонился и выудил из холщовой сумки, стоящей у его ног, черную вязаную шапчонку, которую натянул на самые брови.

— Ты похож на горелый орех, — оценила Роза. — Эта шапка совершенно не в твоем стиле.

Бен запрокинул голову, заглатывая остатки пива.

— А Наоми говорит, мне в ней круто.

Он сполз с барного табурета.

— Надеюсь, все устаканится, Роза.

— Спасибо.

Он подмигнул.

— Найдешь себе другую работу…

— И жилье. И мужчину.

Наклонившись, Бен задел ее лицо щетинистой щекой. Напоследок бросив с ирландским акцентом «верь и надейся», он закинул на плечо сумку и начал пробираться к двери, лавируя между посетителями, заполонившими бар в мае скидок.

Роза перевела взгляд на свой стакан. Заказав один напиток до семи часов, она могла получить второй бесплатно. Возможно, после двух порций водки она наконец наберется смелости и все-таки спросит, нельзя ли ей совсем ненадолго и не бесплатно пристроиться в комнатушке возле входной двери, которую Барни решил отремонтировать к появлению ребенка. Вскинув руку, она с улыбкой подала знак бармену.

Глава 4

Вивьен Маршалл работала в книжном магазине неполный день. Она согласилась бы и на полный, но ее муж Макс, с которым она разошлась четыре года назад, мог узнать об этом и перестать выплачивать ей содержание, тем более что был не обязан делать это теперь, когда Элиот перебрался в Австралию. Вивьен хотела не столько денег как таковых, хотя и они пригодились бы для содержания коттеджа в Ричмонде и машины, сколько хоть какой-нибудь ниточки, связывающей ее с Максом. Когда он предложил расстаться — Вивьен знала, что к этому идет, но предпочла зажмуриться, как делают сидящие в машине, когда столкновение неминуемо, — она согласилась, только чтобы Макс, раздраженный ее возражениями, не потребовал развода.

Развод с Максом Вивьен не прельщал. Ей не хотелось даже разъезжаться с мужем, каким бы ненадежным он ни был и как бы ни бесил ее порой. Макс не только был отцом Элиота, но и в отличие от других мужчин служил источником энергии и живости, без которого жизнь Вивьен теряла краски.

— Казалось бы, — сказала она Элисон, которая заведовала книжным магазином, — мне радоваться надо, что я больше не живу в подвешенном состоянии, на каких бы крюках меня ни подвешивали. А я по ним скучаю.

Элисон, которую не привлекали мужчины того типа, к какому принадлежал Макс, до старости не вылезающие из джинсы и кожи, сказала, что, по ее мнению, у этих крюков есть нечто общее с распялками для сырой окрашенной ткани.

— Что именно? — спросила Вивьен.

Элисон вздохнула. Хоть Макс и не в ее вкусе, временами она сочувствовала ему. Похоже, Вивьен создана специально для того, чтобы испытывать терпение окружающих.

— И те крюки, и эти, — ответила Элисон и надела очки.

Вивьен продолжала вытирать пыль. Много лет назад, когда Элиот был еще настолько мал, что терпел мамины поцелуи у школьных ворот, Элисон предложила Вивьен эту работу и ясно дала понять: книготорговля — занятие не для белоручек, готовых только вести приятные литературные беседы с образованными покупателями.

— Скорее, это что-то вроде вечного переезда: бесконечные неподъемные коробки, связки книг, закатанные в термопленку. Безостановочная уборка. Списки и каталоги. Общение с тяжелыми людьми.