Второй роман Цикла Эскул
Шрифт:
– Дда...- мне кажется, что удалось смутить эту строптивицу.
И мы начали этот нудный обход. Что поделаешь, для того, чтобы каким-то образом подстегнуть систему, следует знать её изнутри. Мне не хватало информации. Банальной статистики. Я предполагал, что всё плохо... Но, на самом деле, это было чудовищно. Наверное, местные жители других реалий и не знали, притерпелись к своему положению. Но как же магия!? Ведь достаточно одного исцеляющего заклинания, чтобы, например, срастить перелом. Я чего-то не понимал и, не выдержав, спросил Абигайль на прямую. Сестра, остановившись, взглянула на меня как-то странно, как на сумасшедшего или маленького ребёнка:
– Мастер Холиен, как вы думаете, сколько
– Не знаю, сестра, потому и спрашиваю. Простите мне моё неведение, но я должен знать причину такого вопиющего отсутствия помощи страдающим. Ведь, большинству из них вы просто облегчаете жизнь перед неизбежным концом. Это здорово, никто не спорит, милосердно, но жестоко. Они надеются выжить или, хотя бы, получить иллюзию надежды. Вместо надежды вы пытаетесь дать им веру и любовь. Это самоотверженно, похвально. Но что в результате они получают? Правильно. Бесплатные похороны.
– Да как вы смеете!?.
– Абигайль напоминала кипящий чайник.
– Спокойно, сестра, это не обвинение. Просто взгляд со стороны. И я знаю, что могу вам очень сильно помочь. Нет, не так. Мы с вами сможем им помочь. Ну что? Вы успокоились? Запомните, все наши споры и склоки - там, на улице, в келье, где пожелаете. Здесь мы - само спокойствие, улыбаемся, киваем, говорим ровным голосом. Это понятно?
– Да, - уже на тон ниже прошипела Абигайль, - но вы спросили, я отвечу. На стоимость вызова мага-целителя мы можем кормить всю обитель месяц, а любой цирюльник-костоправ сам сюда никогда не явится. Это урон его репутации. Они не ходят по странноприимным домам, обителям и богадельням. Предпочитают принимать дома, в бане или выезжать к клиенту на дом...
– Понятно, магия - дорогая вещь, осталось выяснить, что это - традиция? Или реальный дефицит специалистов? Ну да ладно, займёмся делом. Прежде, чем пройти дальше, я попрошу вас, Абигайль об услуге. К наиболее страдающим больным я применю заклинание сна, мне нужно проверить, как долго оно действует и, чего греха таить, потренироваться. Вреда, думаю, никакого не будет. А им будет легче. Так вот, не говорите пока об этом никому, кроме Марии Золано, не хочу опозорится, если что-нибудь пойдет не так.
– Ммм, хорошо мастер Холиен, но Приме я обязательно всё подробно расскажу.
– Договорились, - я перенес иконку заклинания "Сон Гарпии" в активный слот. Заклинание потребляло 5 единиц маны, ровно столько я научился помещать в создаваемые мной эликсиры, которыми было забита половина моего инвентаря. И ещё оставался Амулет Трёх Сестёр. Но его я буду трогать в последнюю очередь и только после полной заправки маной. Он будет нужен для более серьёзных дел.
Мы прошли по проходу к первому пациенту, которого отметила для меня Абигайль. На кровати лежал худой мужчина средних лет с отросшей двухнедельной щетиной и давно не мытой головой. Кожа серого цвета, полузакрытые веки, лихорадочно блестящие глаза. Из обветренных губ слышался уже не стон, а какой-то сдавленный хрип, не утихающий на одной ноте. Вся поза его была напряжена. Казалось, он силится встать, но сил хватает только на то, чтобы немного напрячь шею.
Я поднял рогожу, которой был накрыт страдающий ниже пояса. Это были не ноги, а две раздувшиеся колоды сине-чёрного цвета с желтоватыми разводами. Колени разбухли, стопы вывернуты под неестественным углом.
– Это Михель, грузчик из порта, - пояснила сестра, - 3 недели назад он подрядился разгружать в дождь галеру маладорского купца, поскользнулся и бочка перебила ему кости ниже колен на обоих ногах. Семья собрала денег на цирюльника, тот забрал ноги в лубки и велел делать припарки из коровьих лепёшек. Через неделю ноги раздулись,
Я подошёл ближе, прощупал ноги. Михель никак не реагировал. Кожа горела огнём, при нажатии на голень раздавался характерный хруст, похожий на скрип снега под ногами (Газовая гангрена, прим. автора). Охренеть. Коровьи лепёшки.
– Он у нас пять дней, сначала пил, от еды отказывался, такой уже больше суток, ни на что не реагирует, вчера перестал кричать, только воет...
Я сосредоточился на больном и активировал "Сон Гарпии". Михель как-то судорожно вдохнул, веки его закрылись, он сделал длинный выдох, и напряженная гримаса на его лице разгладилась. Я увидел, что это ещё довольно молодой мужчина. Абигайль заполошно бросилась к постели, прислушалась к дыханию. Я в это время глянул на шкалу маны. Минус пять. Как и ожидалось.
– Он спит!
– обернулась она ко мне, прикрыв рот ладонью и выпучив глаза, - он просто уснул.
– Нуда, сестра, а что вы думали, он встанет и станцует нам?
– Ннет, но мы давали ему отвар белладонны и дурмана, такое количество коня с ног валит. А ему хоть бы что.
– Не мне учить вас, сестра, что боль бывает разная. Вы лучше распорядитесь, что бы нас уведомили, когда он проснётся. И ещё, у вас делают отвар из ивы?
– А что это?
– Ммм, это дерево, чаще всего растёт по берегам рек, прудов, озёр. С такими длинными тонкими побегами и продолговатыми светло-зелёными листьями, - как мог объяснил я.
– А, плакальщица, наверное.
– У нас иву то же плакучей зовут, иногда она бывает с беленькими листьями. Пусть Отто или Франсуа нарежут молодой коры, потом её следует подсушить на солнце, чтобы ломалась и заваривать кипятком. Горсть на вот такой малый глиняный горшок, - указал я на стоящую на тумбе подходящую ёмкость. Часа два настоится, а лучше на ночь в холодном месте и давайте от жара или боли в суставах три раза в день. А Михелю, как очнётся - целую кружку.
– Всё сделаем, мастер Холиен, - у Абигайль даже голос изменился. И тут я чуть не споткнулся. Система меня оповестила.
Харизма+1
Ничего не понимаю. За такой пустяк?
Дальше пошли разные травмы: ушибы, трещины, переломы, вывихи. Была парочка бытовых - обваривались кипятком, резались бытовым инструментом. У одного крестьянина рука попала в молотилку. "Сон Гарпии" работал исправно, иногда приходилось выпивать эликсиры маны. Я практически ополовинил свой запас. Вечером займусь у Гуггенхайма пополнением запасов.
Странно, но почти не было тяжёлых инфекционных больных. Абигайль пояснила, что всех поступающих с рвотой, поносом, в тяжёлой лихорадке или с сыпью Прима приказала устраивать в отдельном одноэтажном флигеле, стоящем в полёте стрелы от основного здания больницы. Уф, хвала Марии! Хоть с этим у них какой-то порядок. Моя помощница сказала, что они так делают уже четыре года после случая, когда с одного из кораблей, прибывших в порт привезли матроса со странной жёлтой кожей, высохшего как мумия, который не мог ни есть, ни пить. Всё, что в него вливали, тут же выливалось. А ещё он периодически горел в лихорадке и метался, пытаясь выбраться из обители или прыгнуть из окна (Холера, из-за обезвоживания у пациента возможен делирий, дезориентация, помешательство. прим. автора). Он не прожил и суток. Когда его похоронили, болела уже половина обители. И сёстры, и пациенты. В тот раз всё закончилось очень плохо. Пришли инквизиторы и гвардейцы герцога. Закрыли все окна и двери, завалили вязанками хвороста, а дворцовый маг сжёг всё здание драконьим пламенем вместе с людьми и заболевшими сёстрами, отказавшимися бросить своих подопечных. Потом герцог снова отстроил больницу на свои средства.