Второй шанс адмирала Бахирева
Шрифт:
Дальше по приказу Штрассера каждый командир цеппелина должен действовать самостоятельно. До этого они летели в относительной близости друг к другу, если только пару километров между цеппелинами назвать близким расстоянием. Но теперь они еще больше увеличили дистанцию между собой, чтобы ночью ненароком не протаранить друг друга. Над морем в полете работали все четыре мотора, но два мотора при подлете к линии дозора русских кораблей были выключены, а другая пара работала на малых оборотах.
Сейчас цеппелины летели по воле ветра, так как он был попутный, и это было на руку командиру отряда. Он намеревался незаметно подойти к главной базе русского
Через час в утренней мгле на северо-востоке показалось светлое пятно – это был город Гельсингфорс.
«Если бы не противный северо-западный ветер, который задул после полуночи, сейчас мы были бы над базой. Но нам предстоит не менее получаса туда лететь, а потом среди этих многочисленных островков разыскать линейные корабли. Это может отнять немало времени, и до рассвета уже недалеко», – рассуждал Штрассер. Через пятнадцать минут полета впереди стали появляться яркие вспышки и донеслись раскаты грома. Кто-то из его подчиненных добрался сюда раньше его и теперь производит бомбардировку. Кто бы это ни был, он вышел точно на русскую базу.
II
– Ваше превосходительство, проснитесь, да проснитесь же! – услышал я взволнованный голос Качалова. – Германские дирижабли прилетели, на корабли бомбы сбрасывают.
– Что? – И тут же вскакиваю с дивана. – Какие дирижабли?
– Германские, ваше превосходительство.
Я окончательно проснулся. Вначале глянул в иллюминатор, за ним было еще темно, потом на хронометр: 4.16. Скоро рассвет. Про себя отметил, что поспать удалось три с половиной часа. Донеслись трели боцманских свистков.
Крепко же я заснул, даже не услышал, что объявили боевую тревогу. Коря себя, я быстро надел обувь, схватил мундир и выскочил из каюты. Надо быстрее на мостик и сниматься с якоря, по неподвижному кораблю очень удобно отбомбиться. Иначе эта сигара зависнет точно над палубой и вывалит весь груз на нее.
Я выскочил на верхнюю палубу, глянув вверх – над нами никого. Ну и где дирижабли, кого бомбят? И тут раздался мощный взрыв по правому борту. Я глянул туда: в пяти кабельтовых от нас стоял линкор «Гангут», а рядом с ним, напротив носовой башни, был угольщик. А почему был? Да потому, что над ним было огромное облако угольной пыли, выброшенной взрывом из трюма, куда попала бомба, и он тонул. Как я понял по силе взрыва и грохоту, она была не маленькой.
Интересно, чем его так шандарахнули, или бомба попала в котел? Почему судно так быстро идет ко дну? А вот и этот гад висит над линкором.
Огромная колбаса, по размеру не уступающая самому линкору, медленно плыла вверху.
Тут и высоты-то чуть больше полкилометра, ишь ты, не побоялся разлета осколков, так низко опустился. Хотел наверняка сбросить ту дуру, да промахнулся. Чудом повезло Кедрову, а попади она в линкор, и мог бы повториться тот самый случай, что случился с «Маратом» в 1941 году, или того хуже. Все это проносится у меня в голове.
На палубе линкора разорвалось несколько небольших бомб, некоторые взрывались с яркой вспышкой, и потом в том месте начинало что-то гореть. А некоторые давали облако серо-желтого дыма без громкого взрыва.
– Мать их, да они, суки, бомбят какой-то гадостью! – вырвалось у меня.
Оглядываюсь в поисках угрозы сверху, не может быть, что только один к нам пожаловал.
Ага, так и есть, вон еще один с юга плывет по небу, но до него еще не менее десяти километров.
– Снимаемся с якоря, Сергей Сергеевич, – объявил я Вяземскому, как только поднялся на мостик. – И с этим надо поспешить, там еще один германец летит, и если он нас уже видит, то будет атаковать. Сколько у нас котлов под парами?
– Второе котельное в рабочем состоянии, шесть котлов под парами, можем через пятнадцать минут и первое котельное пустить.
– В общем, слушай. Германцы применяют против нас какие-то очень крупные бомбы, наверное, и сам заметил, как быстро ушел на дно угольщик. Так они, суки, против нас применяют и удушающие. Выдать винтовки экипажу и на палубу, и в помощь к нашим четырем противоаэро-планным пушкам. Как только приблизится эта сосиска до трех кабельтовых, пусть начинают стрелять. В такую большую цель, я думаю, они попадут. Если, конечно, она опустится так же низко, как эта колбаса. Срочно оповестить все корабли отряда – сниматься с якорей и выходить в море.
– Ваше превосходительство, но из винтовки невозможно сбить цеппелин.
– Зато можно понаделать немало дырок, а это утечка водорода, и как следствие – потеря высоты и грузоподъемности, это, конечно, временно, и они все дырки заклеят. А если какая-то дурная пуля да залетит куда-то. Сергей Сергеич, как только якоря оторвутся от грунта, сразу даем ход. Якоря подымаем на ходу. Идем навстречу вот той сосиске, что приближается с юга, за кабельтовый до нее поворачиваешь против ветра. А вот им будет очень трудно среагировать на такой маневр против ветра, да еще на встречном курсе. Они обязательно пролетят мимо.
Вяземский быстро отдавал приказы и теперь вместе со мной наблюдал, как медленно приближался к нам воздушный противник. Мы еще не дали хода, а это грозит нам большими неприятностями.
С носовой башни по воздушному противнику открыла огонь шрапнелью зенитная пушка. Еще месяц назад я настоял, чтобы на всех кораблях моей группы установили зенитные орудия. Как всегда, чего-то не хватает, так и зенитных орудий тоже катастрофически не хватает, но некоторые корабли успели получить и даже кое-где установить. По проекту на каждом линкоре должно было стоять по четыре зенитных орудия, но, как всегда, из-за нехватки последних корабли приняли без них. Это потом их начали устанавливать, но как-то очень медленно. Вот и на нашей «Полтаве» только на прошлой неделе установили еще два к тем двум, что стояли на концевых башнях. Кроме того, я заказал на местном судоремонтном специальные станки изготовить под пулеметы «Максим» с возможностью стрельбы и по воздушным целям. Но они еще не готовы, обещали на днях привезти, а как бы они сейчас пригодились!