Второй шанс для предателя. Понять? Простить? Начать сначала?
Шрифт:
И уже спустя сорок минут их встретила хозяйка квартиры — приятная женщина средних лет. После небольшого осмотра жилья и мини-экскурсии, Стася подписала предложенный ей договор и распрощалась с хозяйкой, предварительно взяв у нее две связки ключей. Едва за женщиной закрылась дверь, Настюша радостно завизжала, громко хлопая в ладоши:
— Ура! Ура! Мы не будем жить на улице!
А Стася поспешила заключить ее в объятия, и уткнуться носом ей в макушку.
Лишь бы не разреветься. Лишь бы не выглядеть слабой в глазах дочери.
В горле стоял болезненный ком. Сердце тревожно трепыхалось в груди.
В сознании алыми буквами пульсировало:
«А
Когда не стало мамы, ей едва исполнилось десять. Так уж вышло, что кроме друг друга у них никого не было. Ни родственников, ни друзей. В один из дней маме стало плохо. Ее увезли в больницу на скорой, а Стасю оставили под присмотром соседки — не самой доброй женщины на свете. Позже выяснилось, что у мамы запущенная стадия аппендицита. Очень запущенная. Спасти ее не удалось. Похоронили так быстро, что Стася не успела осознать случившееся. Осознание пришло к ней намного позже. Она плохо помнила, как пережила эту жуткую утрату. Очевидно, пребывала в шоковом состоянии. Зато отлично помнила, как соседка издевалась над ее бедой.
С каким презрением она шипела «сиротинушка» в ее адрес. С каким наслаждением рассказывала ей о всех ужасах детского дома, ожидающих ее в скором времени. В результате, обезумев от страха, маленькая Стася сбежала от этой старой ведьмы прямо накануне запланированного визита представителей органов опеки. Так и началось ее двухнедельное бродяжничество. Где она только не пряталась. Где только не ночевала.
И попрошайничала, и продукты на рынке воровала, ведомая инстинктом самосохранения и… банальным голодом. А ближе к вечеру подыскивала себе укромное местечко для ночлега. Благо, хоть лето на улице было. Темнело поздно. Рассветало рано. Она не знала, что ее искали. Иначе, никогда не вернулась бы в их двор. Но детское сердце слишком наивно и доверчиво. Стася надеялась встретить хоть кого-то из подруг. Еще больше надеялась, что кто-нибудь из них пригласит ее к себе в гости. На чай. Ее и правда пригласили. Но лишь для того, чтобы запереть в квартире и сдать полиции.
Те в свою очередь связались с представителями органов опеки, и совсем скоро Стася оказалась в месте, которого боялась больше темной подворотни — в детском доме. И наверняка она сбежала бы оттуда в тот же вечер, если бы… не Галина Петровна. Знакомство с ней изменило ее жизнь.
И предопределило. Она научила ее быть сильной. Научила бороться и выживать в этом суровом мире. Кто бы мог подумать, что даже сейчас… спустя столько лет, эти навыки по-прежнему будут для нее актуальны?
С одной лишь разницей — теперь на кону не только ее жизнь!
— Мама! — вернул к реальности звонкий голос дочери. — Пусти! Пусти-и-и-и!
Настюша закопошилась в ее объятиях, подобно котенку, которого слишком сильно сжали. Но Стася ничего не могла с собой поделать. Она держала ее крепко. Очень крепко. Чуть отстранившись, принялась осыпать поцелуями лицо своей малышки. И повторяла, перекрикивая ее громкий смех:
— А вот и не отпущу! Никогда не отпущу!
Позже, когда все они немного отдохнули после долгой изматывающей дороги, приняли долгожданный душ и хорошенько подкрепились, Стася взялась за уборку. Не то, чтобы в квартире было грязно — совсем наоборот. Просто… подобным ритуалом девушка «присваивала» эту квартиру на ближайший месяц. Расставляла вещи так, как нравилось ей. Создавала уют и комфорт таким, каким его видела. Наконец, опустошив чемоданы и загрузив одежду в шкаф, она с чувством выполненного долга вышла на балкон.
За окном уже стемнело, и вид открывался просто волшебный. Сказочный.
Но должного умиротворения он ей не приносил. Лишь воспоминания в памяти воскрешал. Хорошие. Плохие. Минуты счастья. Минуты отчаяния.
«Неужели, все это происходило здесь? Со мной?»
Окинув взглядом родной, некогда любимый город и Стася тихо произнесла:
— Ну, здравствуй! Я… скучала…
Глава 4
«— Скажи, почему люди предают?
— Не знаю. Возможно, в какой-то момент своей жизни они… просто становятся слабыми?
— И как же им вернуть былую силу?
— Никак. Им никогда не стать сильнее тех, кого они предали!»
Ночью Стася не сомкнула глаз. Ее малышка мирно посапывала у нее под боком, удобно устроившись рядом с ней на большой двуспальной кровати, а она… все никак не могла уснуть. Беспокойно вертелась, не в силах совладать с эмоциями. Ее сердце замирало в груди при одной лишь мысли о предстоящей встрече с Галиной Петровной. Вопросы, роившиеся в голове нескончаемым потоком, заставляли трепетать от волнения. Как она примет ее, после… побега и развода с ее сыном? Как все пройдет? А главное, когда назначить эту самую встречу? Завтра? Послезавтра? Через неделю?
Стася не знала, но была убеждена:
«Тянуть нельзя. Может случиться непоправимое! На счету каждый день!»
Она прекрасно это понимала. Но и «рвать с места в карьер» тоже опасалась.
Отчасти потому и не предупредила Костровых о своем возвращении в город. Решила сперва… обустроиться и дать себе немного времени на адаптацию.
Ну и морально подготовиться хотела — не без этого. Чувствовала острую необходимость предстать перед бывшими свёкрами несломленной. Сильной. Самостоятельной. Не потерявшейся в жизни после расставания с Яном — хотя видит Бог, каких трудов ей это стоило. Но она смогла. Удержалась на плаву. И теперь оглядываться назад не хотела. Не нуждалась ни в жалости, ни в сочувствии. Она жаждала лишь понимания и простого человеческого тепла.
А еще… Стася всеми силами гнала от себя мысли о нем… о бывшем муже.
Из последних сил противилась воспоминаниям — и плохим, и хорошим, направляя их в иное русло. Это было сложно. Чертовски сложно.
Ведь с Яном ее связывала… почти половина жизни!
Они познакомились, когда ей было шестнадцать. А поженились — едва исполнилось восемнадцать. Ему на тот момент стукнуло уже двадцать два.
Взрослый. Здоровенный. Сильный. Уверенный в себе и не по годам серьезный. Он всегда знал, чего хочет, и шел к поставленным целям напролом. Она ощущала себя с ним, как за каменной стеной.
Ни в чем не нуждалась. Ничего не боялась. Была обожаема и желанна.
Их страсть не знала границ и пределов. Накрывала внезапно и сжигала дотла.
Они были одержимы друг другом. Больны. И даже не пытались исцелиться.
Все четыре года их семейной жизни казались сказкой. Пока однажды… Стася до сих пор не понимала, как это с ними произошло. В какой момент?
«Да, какая разница?» — резко одернула саму себя. — «Плевать! И уже давно!»