Второй шанс для предателя. Понять? Простить? Начать сначала?
Шрифт:
— Я отлучусь на несколько часов. Не скучайте без меня. Если что, звоните!
Наверное, глупо нести живые цветы на кладбище зимой. В сильный мороз.
Но Стася не удержалась. По пути заехала в цветочный ларек и купила букет.
Не смущал ее и тот факт, что кладбище может быть занесено снегом.
В ее душе теплилась надежда, что добраться до могилы матери она все же сможет — та находилось недалеко от центрального входа. Совсем рядом с избой кладбищенского смотрителя. Там более, снега в этом году выпало совсем чуть-чуть.
Последний раз она была здесь с Яном. За пару месяцев до развода.
В тот день, стоя на коленях у могилы матери, она просила ее о помощи. Потому что… отчаялась. Ведь уже больше двух лет не могла забеременеть.
А они с Яном так сильно хотели ребенка. Даже обследовались несколько раз. Врачи в один голос утверждали — здоровы оба, хоть в космос отправляй. Но желанная беременность все не наступала. А когда наступила… от их семьи уже ничего не осталось. Одни руины и воспоминания. И то безрадостные.
«Хватит! Все в прошлом! Немедленно возьми себя в руки!»
Не сразу, но ей это удалось. Тяжело вздохнув, Стася трижды перекрестилась и ступила на территорию кладбища. Здесь ничего не изменилось. Мертвая тишина и угнетающая энергетика. Чем меньшее расстояние отделяло ее от цели, тем тревожнее и совестливее Стасе становилось. Она догадывалась, во что превратилась могила ее мамы за эти годы без должного ухода.
Трава. Сорняки. Заросли. Выгоревшие на солнце венки…
Однако, подойдя вплотную, девушка невольно охнула, едва не выронив букет из рук. Никаких зарослей. Могила была ухожена. И это мягко сказано!
Новая оградка. Новый памятник. Новые венки. Даже стол и лавка имелись, которых прежде вообще никогда не было. Как и вазы каменной, рядом с памятником. Буквально онемев от увиденного, Стася заторможенно поместила цветы в вазу. А после обессиленно рухнула на лавку — ноги ее уже не держали. Казалось бы, на улице мороз трескучий, а ее в такой жар кидало, что хоть пуховик снимай. Она не могла поверить собственным глазам. И задавалась вполне логичным вопросом, не замечая даже, что бормочет вслух:
— Зачем, Ян? Зачем?
А в том, что данные новшества — его рук дело, Стася не сомневалась. Родственников у нее не было. Галина Петровна и Сергей Алексеевич никогда не знали, где захоронена ее мать. Знал только он. Ее бывший муж.
Задыхаясь от резкой нехватки воздуха, Стася шаткой походкой побрела к домику смотрителя. Шанс, застать его здесь, был мизерным. И все-таки он был. Спустя несколько минут девушка уже отчаянно барабанила в дверь.
Но открывать ей никто не торопился. Изба оказалась заперта.
— Ты чего ломишься? — раздалось внезапно у нее за спиной.
Резко обернувшись, Стася увидела перед собой пожилого мужчину с совковой лопатой в руках. Забыв от волнения даже поздороваться, она указала на могилу матери и сбивчиво произнесла:
— Кто… кто за этой могилой ухаживает?
— За этой-то? — мужчина призадумался. — Не знаю. Сын, наверное. Ходит тут один — здоровый, мрачный. Нечасто. Раз в полгода-год, может. Но ходит.
«Какого черта, Ян? Какого черта?»
— Ты давай-ка, — прикрикнул на нее мужчина. — Не сквернословь мне здесь!
Тогда Стася и осознала, что ругнулась вслух.
Шумно сглотнув, она прокаркала в ответ:
— Простите! А как давно… на могиле все новое установили?
— Года два назад. Может чуть меньше.
Кивнув в знак благодарности, она медленно побрела обратно.
Ей было, что рассказать матери. И над чем поразмыслить… тоже было.
Но сознание уже услужливо воскрешало в памяти образы, все настойчивее уносящие ее в прошлое. На десять лет назад. В день знакомства с Яном…
Глава 6
Десять лет назад…
— Галина Петровна, че опять не так? Какого… то есть, зачем вызывали? — раздраженно выпалила Стася, без стука вламываясь в кабинет директрисы.
Разумеется, она прекрасно знала «зачем». Ее вчерашняя вылазка с друзьями в город не обошлась без приключений. Пытаясь пройти в один популярный ночной клуб, все они оказались в руках местных вышибал. А те быстро смекнули, что перед ними несовершеннолетние и вызвали полицейских.
Вот зрелище-то было, когда экипаж возвращал их в стены детского дома. Всех пятерых. С мигалками, как полагается. Еще и в наручниках, как злостных рецидивистов. Естественно, Кострова, как глава учреждения, присутствовала при этом — примчалась на работу прямо посреди ночи.
И началась долгая и нудная воспитательная программа в ее исполнении.
Им пришлось выслушать от Галины Петровны целую лекцию про свое неподобающее поведение, про ответственность и опасность, которой они себя подвергли. В общем, спать Стася завалилась лишь глубокой ночью.
А уже с утра узнала, что Кострова ожидает ее на личную беседу. И так было всегда. Сперва она публично отчитывала всех виновников того или иного происшествия, а потом отрывалась на «счастливчиках», устраивая им дополнительную взбучку с глазу на глаз. К сожалению, Стася частенько оказывалась в числе тех самых счастливчиков. И кабинет главы интерната посещала чаще, чем столовую. Ох, как же это злило! Вечно она крайняя!
Но вся ее злость и решимость стали таять, когда Галина Петровна спокойно посмотрела на нее поверх очков в черной оправе, отложила в сторону какие-то бумаги и твердо произнесла: