Второй шанс для Тумана
Шрифт:
Сейчас мне стыдно признаться себе, но с Аней мне так не сносило крышу. Я просто понял, что это мое родное что-то. А тут мне хочется закинуть ее себе на плечо и унести в свою пещеру. Дико, жадно и всегда чтобы была рядом.
Туман, приди в себя.
– В детстве не говорили, что подсматривать не хорошо?!
– говорю я грозно.
Еся хоть и расширяет глаза, но страха там нет. Совсем.
– Я знаю... Просто ты так убежал резко...
– И все равно пришла?
– усмехаюсь.
– Твоя рука...
– переводит
– Дай посмотрю...
– Тебя же тоже тянет ко мне!
Она дрожит в моих руках. Я ее волную. Что это все значит? Она молчит и не отвечает, словно мыслями улетает далеко-далеко.
– Еся?!
– зову ее. Она поднимает взгляд.
– Ответь?!
– Макс, женатые мужчины для меня табу...
– выдыхает тихо. Словно боится своих слов.
Вот что ее мучает. А ты тоже хорош! Эта девочка заслуживает лучшего.
– Я развожусь...
– Вот как разведешься... Поговорим...
– вздергивает носик и смотрит почти грозно.
А мне смешно. Очень. Она такая красивая, интересная, необычная. Опускаю голову ей на плечо и смеюсь. Я схожу с ума. Наша близость она словно фейерверк, который взрывается над головой. Накрывает всего целиком и полностью. Поворачиваю немного голову и целую у ушка. Она дергается и начинает скользить вниз, подхватываю ее.
– Тише, девочка!
– шепчу прямо в ухо и кусаю за мочку.
– Макс...
– шепчет она полустоном.
– Ладно я понял.
– говорю я и отстраняюсь.
Нам нужен кислород. И еще успокоится. Яйца сводит от боли и желания. Еся напрягается и смотрит на меня с удивлением.
– Как разведусь, пойдем на свидание! А пока давай просто общаться?! Узнавать друг друга...
– не спрашиваю, а утверждаю.
– Я подумаю!
– отвечает на выдохе.
– Дай осмотреть руку!
– командует она.
А мне нравится.
– Лечи меня!
– шепчу.
Она аккуратно касается ладони и в этот момент нас ударяет током так сильно, что мы оба отдергиваем руки друг от друга. Вздрагиваем. Смотрим друг на друга, но спустя мгновение она отводит глаза.
– Вот это да!
– вырывается у меня.
– Аптечка?
– Тут.
– говорю и открываю шкафчик слева от нас.
– Часто так делаешь?
– спрашивает она и кивает на руку.
– Нет... Но это неплохо отрезвляет.
– А зачем тебе такое сильное обезболивающее?
– вдруг спрашивает она.
– Разбираешься?
– Нет, мне просто кололи его в Англии.
– Травма. Ты совсем про меня ничего не знаешь?
– спрашиваю удивленно.
– А должна?
– Я боксер. Бывший. Травма.
– Прям боксер, боксер....
– Ты шутишь сейчас?
Она что серьезно?
– Нет... Я не знаю кто ты и чем занимаешься. Я никогда тебя нигде не видела и ничего о тебе не слышала...
– Ну теперь будешь слышать... Видео как я выносил тебя из клуба уже во всех новостных пабликах...
– Как?
–
– Ты что такая известная личность?
– Угу. Ты же тоже дочь влиятельного бизнесмена Баринова, почему раньше тебя нигде не было видно?
– Пряталась!
– шепчет она.
Есения уходит в себя или свои мысли так глубоко, что перестает бинтовать руку. Забираю у нее все из рук и доделываю сам. В чем дело? Она резко стала бледной и вот теперь ее страх не только виден, но и осязаем.
– Давай отвезу тебя, что-то ты побледнела...
– Да спасибо!
– говорит она тихо и выходит из ванны.
Дальше все делаем молча. Молча собираемся, молча уходим и молча едем на машине. В последний момент, когда она хочет уйти прошу ее номер. Она словно где-то далеко, но забивает номер в телефон. Делаю дозвон, но у нее нет с собой телефона. Надеюсь не обманула, а если и да, то все равно найду.
Но ни вечером, ни на следующий день Есения трубку не взяла. Звонки шли, но трубку никто не брал.
9. Есения
Меня охватывает страх. Такой страшный страх. Мне кажется я дышать перестаю.
Я всегда боялась своего отца. Он очень злой и влиятельный человек. Он не боится никого и ничего. Он сам себе власть, он сам себе закон. И сейчас слыша в трубке эту ярость с корой он прокричал, мне стало страшно.
Когда я была в Англии мне было легче. Он далеко. Эта мнимая свобода давала мне дышать... Нет, я знала, что за мной наблюдают... Его люди есть везде. Мой отец страшный человек. Я это поняла еще в детстве. Мне было десять, когда в подвале нашего огромного дома убивали людей. Всех кто ему мешал. Сейчас его власть еще больше. Почему столько ярости? Что я такого сделала?
– Есь? ЕСЯЯЯЯ!
– кричит Настя и я словно выплываю из кошмара.
– Мммм.
– мычу я.
– Что такое, ты белая как мел?! Кто звонил?
– Отец... Мне страшно...
– говорю я шепотом.
– Почему?
– Не знаю, но очень страшно. Он не простой человек. Он страшный человек. Он на многое способен.
– шепчу я. Но от своих же слов страх накрывает с головой еще больше.
– Ты меня пугаешь, Еся!
– шепчет Настя в ответ.
– Так давай пойдем в комнату...
Она ведет меня за собой в гостиную. Садимся на диван.
– Я мало, что могу рассказать о своей семье. Точнее о ней и рассказывать то нечего. Я росла с нянями, потом закрытая школа в Англии, когда отец женился.
– А мама?
– Ее убили, когда мне было три.
Правда я уже давно задумываюсь, что, вря, тли это было ограбление. Скорее всего мама погибла из-за отца. С каждым годом эта версия мигает словно красным маячком в моей голове.
– Прости, пожалуйста! Мой язык без костей.
– Да уже отболело давно...
– выдыхаю я.