Второй шанс

Виннер Виктория

Взгляд мужчины прилип к моему лицу на несколько долгих секунд.

Да. Тебе придётся поднять свою задницу с этого удобного дивана и налить любимой женщине выпить!

Суржевский понял, что я что-то задумала, однако, отказать на глазах Нойнера не сможет.

Игорь встал на ноги и не спеша двинулся к бару, в шаге от которого, собственно, я и сидела, и сама налила бы себе выпить даже быстрее. Но я ведь хочу, чтобы будущий муж поухаживал за мной? Едва сдержав ехидную улыбку, поблагодарила возлюбленного и, как только он присел на диван, поинтересовалась:

— Ох,

Дуглас, ваш бокал почти опустел? Игорь, добавь, пожалуйста. Или вам не понравилось вино?

— Отличное вино, — ответил старик, кивнув для убедительности.

Как я и предполагала, врождённая вежливость не позволит европейцу дать иной ответ, даже если это пойло — полный отстой.

Суржевский бросил взгляд на стакан, который Нойнер вертел в руке и, посмотрев на меня исподлобья, снова пошёл к бару за бутылкой, сопровождаемый моей победоносной улыбкой.

Обновив напиток в стане бизнесмена и его переводчика, мужчина вернул полупустую бутылку на место и вновь присел на диван.

— Милый, — перевела взгляд на Игоря, — я немного замёрзла, ты не включишь пол?

Суржевский начал закипать. Кажется, я вижу струйку дыма над его чёрными волосами. Мужчина вновь одарил меня недовольным взглядом, но быстро спрятал его под маску и, едва усмехнувшись, встал на ноги. Но двинулся не в сторону прихожей, где включается тёплый пол, а прямо ко мне!

Игорь смотрел на меня так, что я поёрзала на стуле и выпрямила спину, как будто учитель застал за списыванием!

Мужчина подошёл вплотную и, не отрывая взгляда от моего лица, снял пиджак и набросил мне на плечи. Затем приподнял мою голову за подбородок и, проведя большим пальцем вдоль нижней губы, сказал:

— Уверен, теперь ты быстро согреешься.

Я затаила дыхание. Конечно, он прав. Меня бросило в жар мгновенно, что, конечно, отразилось краской на моём лице. К тому же, пиджак Суржевского пропитан его феромонами, действующими на меня не хуже виагры. И Игорь прекрасно это знает.

Я сглотнула и выдавила из себя:

— Спасибо. Так гораздо лучше.

Суржевский едва заметно усмехнулся, и я с трудом сдержала раздражённый рык, понимая, что сама затеяла игру, в которой выиграть не сумею.

— Вы ведь уже обсудили контракт? — решила дать себе небольшую передышку.

— Коротко, — ответил Нойнер. — В нём всё прекрасно описано, у меня нет вопросов. Расскажите, Алиса, как так вышло, что ваша квартира совсем не похожа на место обитания женщины? Не сочтите за бестактность, я понимаю, что это дело вкуса, но, как правило, любая женщина предпочитает создавать уют мелочами. Вазы, цветы, рамки с фотографиями. А здесь всё настолько лаконично, даже не скажешь, что тут действительно живёт женщина.

Сердце снова заколотилось быстрее — Нойнер опять перевёл тему и не стал обсуждать рабочие вопросы.

Перевела озадаченный взгляд на Игоря, тот совершенно спокойно и расслаблено сидел, откинувшись на спинку дивана и широко расставив длинные ноги — его любимая поза.

— Мы недавно переехали. Алиса ещё не успела украсить стены картинами.

— Вы любите живопись? — тут же спросил Дуглас и его глаза загорелись.

На

этот раз ты просчитался, Суржевский. Я люблю живопись, и обсуждать её могу часами, оперируя терминами и широко известными фамилиями. Но ты этого не знаешь… Зато знаешь, в кокай позе моя задница лучше смотрится.

— Да, — ответила, улыбнувшись, — особенно современных художников-абстракционистов. Обожаю Дэвида Шнеля, видели его полотна?

Я бросила победоносный взгляд на Игоря, но вместо холодного равнодушия заметила на его лице лёгкую улыбку. Похоже, он не слишком разочарован, что не сумел поставить меня в неловкое положение.

— Нет, не видел, хотя очень люблю современное искусство. У вас есть что-то из его работ?

— К сожалению, мы их ещё не перевезли из прошлой квартиры…

Дуглас заметно огорчился и тяжело вздохнул. Пора что-то предпринимать. Возможно, он не до конца нам верит. Мы не женаты, детей нет. Как он может сделать вывод, что Суржевский действительно умеет ценить семейные отношения и способен рассматривать бизнес, как нечто дорогое сердцу? Откуда он вообще знает, что у Игоря есть сердце? А ведь именно это Дугласу и нужно. Он хочет доверить свой бизнес тому, кто сумеет полюбить его предприятие, а не просто станет рассматривать как огромную бездушную машину, приносящую деньги.

Пора пускать в ход тяжёлую артиллерию. Не погибнуть бы под обстрелом самой…

Я поднялась со стула и подошла к дивану, присаживаясь на подлокотник и приобнимая Игоря за плечи.

Моё бедро, обтянутое тонкой тканью спортивных леггинсов, оказалось в максимальной близости с широкой ладонью Игоря, а грудью я практически касалась его щеки. Суржевский напрягся всем телом.

Близость Игоря доставляла ощутимый дискомфорт. Но в то же время я почувствовала такое удовольствие, что чуть не заурчала, как кошка.

Суржевский рядом. На плечах его пиджак, а мужская ладонь касается моего бедра. Его запах повсюду, а его взгляд снова выжигает на мне клеймо.

Игорь хочет меня. Я это чувствую. Знаю, он тоже понимает, что я всё ещё готова таять в его руках. Но это уже не важно. И пусть я немного перебарщиваю в своей игре, но остановиться уже не смогу.

Я глубоко вдохнула и перевела уверенный взгляд на Нойнера, продолжая представление.

— Картины Шнеля будут прекрасно смотреться на стене у окна. Вы обязательно должны увидеть эти работы! В следующий раз, когда будете в Москве, приходите, пожалуйста. Думаю, мы в ближайшее время их привезём. Кстати, с такой высоты открывается шикарный вид, вы обратили внимание?

Нойнер мотнул головой, и в его взгляде вновь появился интерес. Старик поднялся на ноги и подошёл к окну. С минуту он разглядывал Москву, не произнося ни слова.

— Жаль, что мы поздно приехали! Я бы обязательно предложила вам полюбоваться закатом! Когда солнце садится, его лучи как раз отражаются от небоскрёбов Москва-Сити и оставляют блики на проезжающих машинах. Очень необычно. Даже теплее становится.

Я продолжала сидеть, обнимая Игоря, и мне на самом деле стало теплее. Правда, уходящее солнце здесь ни при чём…