Второй шанс

Виннер Виктория

Я опустила взгляд на землю. Стыдно за очередную ложь. И больше всего стыдно, что Игорь опять стал свидетелем моего вранья.

— Доброе утро, — поздоровался Суржевский.

— Здравствуйте, — мама слегка улыбнулась и снова перевела взгляд на меня, осматривая лицо, словно пыталась найти признаки лжи. А они есть. Скрытые высоким воротом толстовки.

— А чего вы здесь? Пойдёмте в дом, сделаю кофе…

— Игорь Сергеевич пьёт только чай, — сообщила матери.

— Значит, чай…

— Я обязательно зайду, как только

дождусь врача. Он уже должен подъехать.

И в этот момент послышался звук колёс. Чёрный седан повернул на нашу улицу, и Игорь вышел вперёд, слегка махнув рукой.

ГЛАВА 44

— Ангина, — сообщил доктор, растирая антисептик по рукам, — высокой температуре не стоит удивляться. Как девочка относится к уколам?

Я нахмурилась, бросив на врача говорящий взгляд.

— Как и все дети.

Максим Александрович кивнул.

— Пожалуй, в вашей ситуации можно обойтись таблетками, но обязательно пейте лекарства для восстановления микрофлоры. Я выпишу рецепт. Чем раньше начнёте, тем скорее пойдёт процесс выздоровления. Однако температура может держаться до семи дней. Но если улучшение наступит быстрее, курс лекарств всё равно надо продолжать. Прерываться нельзя. Всё понятно?

Я кивнула, обхватив себя руками. Вот и побегала под дождём за ящерицами…

— А надо соблюдать какую-то диету? Ей же будет больно кушать?

— Да, — врач подтвердил мои опасения, — сегодня лучше кормить бульоном и не заставлять, если будет отказываться. Больше пить. Морсы, компоты. Завтра можно дать суп. И вообще в течение недели стоит воздержаться от твёрдой пищи. Так что запасайтесь курицей. Маша?

Максим Александрович перевёл взгляд на девочку. Она выглядела довольно спокойной — дочка никогда не боялась врачей.

— Сейчас надо будет немножко потерпеть. Я сделаю укол — он собьёт температуру, и тебе сразу станет легче. Я совершенно не больно делаю уколы, за много-много лет научился. Но тебе надо будет лежать спокойно.

Маша нахмурила лоб, подумала пару секунд, пристально разглядывая врача, а потом заявила:

— Вы не старый.

Доктор, сохраняя совершенно невозмутимый вид, продолжил готовить лекарство и спросил:

— И что это значит?

— Это значит, что вы не могли много-много лет делать уколы.

Максим Александрович тепло улыбнулся и, спрятав готовый шприц за спину, повернулся к Маше:

— Ты в школу ходишь?

Маша кивнула.

— Тогда давай вместе считать. Перевернись пока на живот. Мы просто посчитаем, и я подготовлю место для укола.

Дочка перевела на меня немного взволнованный взгляд. Я кивнула и подошла к кровати.

Присев на край, взяла в руку маленькую детскую ладошку и стала перебирать рыжие локоны, пропуская их между пальцами.

— Я работаю врачом двадцать лет, — стал считать доктор, протирая место для укола спиртовой салфеткой, —

каждый день я ставлю от двух до двадцати уколов. Работаю примерно двести пятьдесят дней в году. Так сколько уколов я сделал?

— Это слишком сложно, — ответила Маша, — я ещё только в первом классе…

Максим Александрович уколол, медленно ввёл лекарство и сказал:

— Я не очень хорошо считаю, хоть давно закончил школу. Но получается много-много. Ты молодец. Не мешала мне, поэтому я неплохо справился.

— Вы тоже молодец, — ответила девочка, — не обманули меня. И правда, было совсем не больно.

— Конечно. Ты ведь знаешь, что обманывать — это очень-очень плохо.

Маша кивнула.

— Знаю, мама мне постоянно об этом говорит.

Мужчина слегка улыбнулся и, бросив напоследок: «Отдыхай», направился к выходу из комнаты, где как раз показался Суржевский. Похоже, он был рядом всё это время.

Я перевела взгляд на дочь. Она сонными уставшими глазами заинтересованно наблюдала за беседующими на пороге мужчинами, разглядывая Игоря.

— Я сейчас вернусь, Машуль.

Вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

— Спасибо, Максим Александрович. Я сегодня же съезжу в аптеку.

— А где ближайшая? — спросил Игорь.

— Да здесь недалеко. Километров двадцать в сторону Москвы. Вызову такси — отец вчера вечером уехал в город на машине по работе. Хочу побыть с Машей, пока она не уснёт, а потому быстренько съезжу. А ты поезжай.

Я замолчала, разглядывая воротник рубашки Игоря. К горлу подобрался ком, и мне потребовалось немного времени, чтобы голос перестал дрожать.

— Я пока выпишу рецепт в кухне. Всего хорошего, Алиса.

Я кивнула, глянув на доктора, и он пошёл к выходу, сопровождаемый моим растерянным взглядом.

Игорь смотрел на меня. Я знала это, потому что там, где задерживался его взгляд, покалывало кожу.

Почему снова так происходит? Этой ночи уже словно и не было, и я совершенно не понимаю, как себя вести…

Похоже, судьба против. Да что там! Буквально всё против того, чтобы мы были с Игорем.

— Спасибо тебе, — заговорила, тяжело вздохнув, — думаю, я могу не лететь в Швецию? Мы ведь уже всё сделали… Моё присутствие совсем не обязательно, осталось только…

— Это даже не обсуждается. Оставайся с дочерью, я сам всё объясню Константину.

— Хорошо.

Суржевский медленно осмотрел моё лицо, словно хотел запомнить каждую мелкую морщинку, затем кивнул и направился в сторону выхода из дома.

Едва сдержав слёзы из-за стойкого ощущения, что это было наше с Игорем прощание, вернулась в комнату дочери.

***

Я проснулась из-за солнечных лучей, ярко слепящих мои глаза сквозь полупрозрачные шторы.

Маша сладко спала рядом, а её ладошка покоилась на моём плече. Поцеловав любимые пальчики, аккуратно поднялась с кровати и вышла в коридор.