Второй шанс
Шрифт:
— Совершенно верно. — Я улыбнулась в тишине своей спальни и сказала: — Хотя я бы не хотела, чтобы это звучало так меркантильно.
— Не хочу тебя разочаровывать, но я работаю в 402 Ink. В тату-салоне.
Он работал в тату-салоне?
Всем известно, что он сделал тату в прошлом году, будучи десятиклассником, что сделало его невероятно крутым, поскольку законный возраст без разрешения — восемнадцать лет. Но работать там? Это настоящий уличный авторитет.
— Я не разочарована, — сказала я, представляя, как его губы скривятся в усмешке, когда
— Конечно, планируешь.
— Ты не знаешь.
— Думаю, что знаю.
Я кивнула в знак согласия, хотя он этого не видел, и спросила: — Чем именно ты там занимаешься?
— Всё, что не связано с татуировкой. Отвечаю на звонки, веду социальные сети, сайт, отвечаю за кассовый аппарат — по сути, я их мальчик на побегушках.
— А-а, — я откинулась на подушку и натянула одеяло до плеч. — Вообще-то звучит интересно.
— Можно подумать, — он звучал так, словно шёл куда-то, когда сказал: — А как насчёт тебя? Где-то работаешь?
— Я работаю в «Кофе Гекса».
— Правда? Странно, что я тебя там никогда не видел.
— И часто ты туда ходишь?
— Нет. Я вообще-то ненавижу кофе.
Это заставило меня фыркнуть. — Конечно, ненавидишь.
— Я больше любитель чая.
— Опять врёшь?
— Я правда выпиваю четыре-пять чашек успокоительного чая каждый день.
— Ты, должно быть, врёшь.
— Богом клянусь.
Я попыталась представить его за чашкой чая, и, честно говоря, это было слишком мило. От него исходил сильный вайб Джесса Мариано (прим. пер.: персонаж сериала «Девочки Гилмор»), когда он говорил о книгах, и чай только усилил это.
— Ненавижу чай.
— Конечно, ненавидишь.
— Ты ведь не собираешься пытаться убедить меня, что я ошибаюсь? — Джош любил чай и всегда пытался заставить меня попробовать его. — Любители чая, как правило, зазывалы, которые клянутся, что если ты попробуешь чай так, как его пьют они, тебе понравится.
— Какое мне дело до того, что ты пьёшь?
— Я… сама не знаю.
— Слушай, мне нужно идти. Я просто не хотел, чтобы ты сходила с ума и теряла голову из-за своей любимой гигиенички.
— Я как раз собиралась это сделать, так что большое спасибо за звонок.
— Ты похожа на этот тип девушек.
— Я знаю.
Он издал лёгкий смешок и сказал: — Кстати, сожалею по поводу твоего ужасного подарка на День Святого Валентина.
— Всё в порядке, — это заставило меня снова рассмеяться. — А что ты подарил своей девушке?
— Девушке? Да ладно тебе, мне не до этого.
— Ну, а если бы…? — не знаю почему, но мне очень хотелось знать.
— Если бы было? Ну даже не знаю — не шоколад и анафилаксия, это точно.
Я снова рассмеялась и сказала: — Давай. Расскажи уже.
— Ладно. — Он издал рычащий звук и сказал: — Э-э, что-то что имеет для неё значение, наверное. Я имею в виду, будь она таким же книголюбом, как ты,
— Ох, — Я даже не собиралась позволять своим мыслям уноситься туда, к совершенно фантастическим возможностям подарка.
— Но кто-то недавно сказал мне, что я довольно угрюмый человек, поэтому подарки и коммерческие праздники — не в моём стиле.
— Ах. — Я вспомнила то утро у его грузовика и сказала: — Облом с угрюмостью, но девушка, похоже, классная.
Это заставило его рассмеяться очаровательным хриплым смехом, который просочился по моим венам и пронзил меня до кончиков пальцев ног. — Спокойной ночи, Эмили Хорнби.
— И тебе спокойной ночи, Ник Старк.
Я только нажала «отбой», как пришло сообщение.
Джош: Приветствую тебя, милая валентинка.
Я почувствовала вину, когда ответила.
Я: Приветствую.
Джош: Мы завалены работой, поэтому я не смогу позвонить до перерыва, но я хотел быстро передать привет, на случай, если ты уснёшь.
Я: И тебе того же ?.
Джош: Ты носишь браслет?
Я: Нет, я в постели.
Джош: Я вспомнил, что ты любишь блестящие вещи, и он напомнил мне о твоей улыбке.
Мне не особо нравились блестящие вещи — я не была любительницей побрякушек — и как серебряный браслет-цепочка мог напомнить ему о моей улыбке? Как именно: мою улыбку в шестом классе, когда у меня был полный рот брекетов и я носила ортопедический головной убор, когда спала?
Я всё ещё слышала Ника Старка: «что-то, что имеет для неё значение».
Я: Ооооо <3. Но стихотворение было самым блестящим подарком.
Джош: Милашка. Пора бежать. Пока, Эммикейки.
Я: Пока.
Снова подключила телефон к зарядке, выключила свет и устроилась поудобнее на подушке. Я действительно провела отличный День Святого Валентина с Джошем — поэзия и украшения, чего ещё может желать девушка? Это было всё, чего я хотела от этого дня, ещё до того, как упасть в эту бездну повторяющихся дней.
Идеальный парень, поставивший галочку почти на всех романтических пунктах, которые я записала в моём ежедневнике.
Так почему же я не чувствовала себя больше… не знаю… очарованной, когда думала о нём?
Конечно, дело было в Мэйси, но это было что-то другое. Он написал стихотворение обо мне, но почему-то мысль о Нике Старке, говорившем о том, что бы он купил для гипотетической девушки, была более захватывающей, чем поэзия.
Я быстро остановила ход этих мыслей. Я ничего не знала о Нике Старке — кроме того, что он любил читать, какую музыку слушал, как от него пахнет, где он работает, как звучал его смех, когда он сонный разговаривал по телефону — и он, вероятно, был тем же придурком, каким я его всегда считала.