Второй шанс
Шрифт:
– Достаточно и слов, - твёрдо произнёс он.
– Поэтому спасибо, но ничего принять не могу.
– Правильно, не принимай!
– раздался за спиной злорадный голос Лины.
– Плюнь всем в душу своим отказом. Папочка такого ох, как не любит, и больше, к моей радости, не пригласит тебя в дом!
Арсений резко обернулся и, увидев стоящую в дверном проёме Лину, прищурившись, долго рассматривал её, как будто что-то прикидывая, а потом внезапно широко улыбнулся и, переведя взгляд на нас, весело сказал:
– А знаете, вообще-то не в моих правилах обижать хороших людей! Я приму всё. Эва, Лина, - он снова посмотрел на мою сестричку и подмигнул ей.
–
– Конечно, не закончится, - заверил папа.
– Тебе всегда будут рады в этом доме. Да и за любой помощью обращайся, если понадобится. А сейчас пойдёмте в дом! Можно вернуться к ужину или же, так сказать, спрыснуть подарки хорошим коньяком.
– Давайте, второе, - весело произнёс Матвей, переглянувшись с Арсением.
– Да, пошли!
– согласилась я, потому что начала уже замерзать от прохладного апрельского ветерка.
Но когда все вошли в дом и направились в гостиную, извинилась и, оставив мужчине наедине, я последовала за Линой, которая опять демонстративно решила ко всем не присоединяться, а пошла в сторону отцовского кабинета.
– Так, сейчас кто-то получит за своё поведение!
– холодно произнесла я и, взяв сестру под локоть, завела в кабинет, а затем, прикрыв за собой дверь, сухо спросила: - И как понимать твоё поведение? Что это было в столовой и во дворе?
– Ничего, - процедила она, враждебно глядя на меня.
– Просто мне этот белобрысый урод не нравится. Сверлит меня своими блеклыми серыми глазами, сыпет шутками, как клоун и хочет всем нравиться. Пусть даже на это не надеется!
– Да с чего ты взяла, что он хочет всем нравиться? У него просто такой лёгкий и доброжелательный характер! Поверь, он ведёт себя так же, как и до этого, когда ещё не знал, что я Эва, далеко не бедная девушка. Он на самом деле хороший. Ты бы видела, как он общался со мной в больнице, как старался порадовать теми же йогуртами и фруктами. Он нисколько не изменился с момента нашей первой встречи. И так как знаю его не первый день, смело могу заверить - Арсений никогда не ставил себе целью кому-то нравиться! Ему скорее как раз наоборот - плевать на мнение окружающих. Например, после того, как я передавала весточку Лидии, он пригласил меня погулять по набережной, и ему совершенно было плевать, что мой внешний вид, мягко говоря, не ахти. Если бы он так хотел всем нравиться, стал бы гулять с толстой, задрыпанной, уродливой коротышкой?
– Значит, он хотел понравиться тебе!
– упрямо ответила Лина.
– О, ну конечно! Он спал и видел, как бы понравиться девушке, на которую без слёз смотреть было невозможно! Лина, не говори глупости! Арсений просто раскованный, весёлый парень!
– Да мне всё равно, какой он!
– воскликнула сестра и насупилась.
– Не подумай, что я тварь неблагодарная, но не желаю его больше видеть!
– Да?
– тон и слова Лины начали меня злить.
– Тогда приготовься к тому, что и меня отныне ты так часто видеть не будешь, особенно в выходные! И в эти, тем более! Сиди дома одна и наслаждайся своим упрямым характером, а мы собрались в субботу покататься на коньках!
– Значит, готова променять меня на парня со смазливой мордашкой?
– прошипела она.
– Ну, спасибо, сестричка!
– Да всегда, пожалуйста!
– в тон ответила я, а потом колко добавила: - И ты уж определись, кто Арсений - белобрысый урод или парень со смазливой мордашкой!
– после чего вышла из отцовского кабинета, громко хлопнув дверью.
Пыхтя от злости на сестру, я вернулась в гостиную, где расположились мужчины, и сев рядом с Матвеем, не удержавшись, с сарказмом произнесла:
– У Лины из-за повышения уровня желчности, началась изжога, поэтому вечер проведёт без неё!
– после чего с извинением посмотрела на Арсения.
– Прости за сестру. На самом деле не знаю, что на Лину нашло. Помогала мне выбирать велосипед, перед твоим приездом с нетерпением жаждала знакомства, а потом… Не понимаю.
– Не извиняйся, - со смехом сказал он.
– Я наоборот рад знакомству с ней. Мне всегда нравились девушки с таким запальным характером, и Лина нисколько меня не разочаровала и не обидела.
– Ладно, давайте оставим её в покое, - произнёс папа и обратился к Арсению: - Как я понимаю, Матвей сманил тебя к себе на фирму. А где ты до этого работал?
Арсений принялся рассказывать о предыдущей работе, а затем о своей семье и остаток вечера мы провели уже в тёплой, дружественной атмосфере, не вспоминая о Лине. Но когда пришло время прощаться и разъезжаться по домам, я снова подумала о сестре. Сначала захотела подняться к ней и пожелать спокойной ночи, но потом всё же решила не делать этого. “Пусть ночку подумает о своём поведении”, - решила я.
Изначально зная, что парни будут пить спиртное, отец не отпустил своего водителя и тот сел за руль автомобиля Матвея, а один из охранников должен был доставить Арсения и его новую машину домой. Поэтому, попрощавшись во дворе с папой и Арсением, мы с Матвеем устроились на заднем сиденье и, прижавшись к нему, я снова задумалась о сестре, не понимая, почему она моментально восприняла моего спасителя в штыки.
– Чего так тяжело вздыхаешь? Из-за Лины?
– спросил любимый, когда мы выехали со двора.
– Да. Не понимаю, почему она так себя повела, - ответила я.
– Наверно, потому что Арсений ей не понравился. Бывает ведь такое - видишь человека, и он мгновенно вызывает антипатию. И сам себе не можешь ответить почему, и вроде причин для ненависти нет, а поделать с собой ничего не можешь. Ну а с Лининым взрывным характером это тем более тяжело.
– Не скажи, - задумчиво произнесла я.
– Да, Лина не сдержана, но так она ведёт себя впервые. Если человек ей не нравится, она может иронично высказаться в его адрес, или обдать холодом и равнодушием, или наоборот, разговаривать до приторности слащаво, с двусмысленными издёвками. Но она никогда не проявляла открытой агрессии, как сегодня с Арсением. Ты видел, как она на него набросилась, когда он обратился к ней и сказал про выдумки? Раньше бы она саркастично ответила, например, что: “Мои выдумки твоя психика не вынесет”. Или холодно процедила: “Пусть вас выдумками тешат ваши друзья. Я в их число не вхожу, и меня это не интересует”. Или же с ехидной ухмылкой пообещала бы: “Конечно, дорогой, я продемонстрирую все свои выдумки, и ты меня надолго запомнишь!”. А тут, она сначала дёрнулась, а потом взорвалась. Да и потом, когда я пыталась поговорить с ней в кабинете, вела себя не лучше. Как будто я ей тоже враг. А это вообще нонсенс. Да, бывало, мы ругались, из-за Барнета-младшего у нас возникали конфликты, но никогда с такой агрессией она себя не вела.