Второй шанс

Каршева Ульяна

– Нет, констатация факта.
– Сказала она, садясь на переднее сиденье.

– И все равно спасибо.
– Он сел рядом и завел двигатель.
– Ты тоже прекрасно выглядишь.

– Я говорила о машине.
– Девушка уставилась в окно.

– А я о тебе.

Всю дорогу Кристина корила себя за глупость. Как ему удалось уговорить ее поехать с ним? Какой смысл очередной раз мучить себя. Было бы так легко отказаться и поехать домой. Завтра она улетит в Лондон, а потом увидит его только через три недели. Господи, как же все сложно. Еще несколько дней назад ее мутило от сознания. Что ей приходится дышать с ним одним воздухом, и вот она едет с ним обедать, словно они закадычные друзья, встретившиеся после долгой разлуки. Она сошла с ума, раз снова позволяет манипулировать собой. Ярость в ее душе боролась со здравым смыслом. Одна часть ее жаждала мести, мечтала разодрать ногтями его смазливую физиономию, а другая хотела освободиться от ненависти и боли.

Майкл выбрал тихое немноголюдное кафе, чем несказанно удивил ее. Она и представить не могла, что ему могут нравиться такие скромные заведения. Она помнила, как он ночи напролет пропадал в клубах и вип вечеринках. Развлечения, женщины и выпивка - это, все, что интересовало Майкла Риса в двадцать семь лет. Время меняет людей. Кристина посмотрела на него поверх меню. Сдержанное красивое лицо, чувственные губы, сосредоточенный взгляд, уверенная осанка. Все это так мало напоминает ей бывшего мужа. Пока он тщательно изучал меню, она изучала его, пытаясь найти фальш в его поведении. К столику подкатила шикарная длинноногая блондинка. Неужели все официантки одинаковы? Любезная улыбочка, невероятное декольте, короткая юбка. Ее заинтересованный взгляд остановился на Майкле. Знакомая ситуация. Встав напротив него так, что подняв голову, его глаза непременно оказались бы напротив ее внушительного бюста, она сказала стандартную фразу. Голос у девушки был под стать груди. Чувственный, нежный. Кристина невольно скользнула по ней оценивающим взглядом.

– Вы готовы сделать заказ?
– повторила девушка, не дождавшись ответа. Майкл рассеяно посмотрел на Кристину, игнорирую официантку.

– Ты определилась?
– мягко спросил он. Кристина, прищурив глаза, наблюдала за ним. Он, что серьезно не замечает великолепную грудь прямо у него под носом? Или просто держится своей роли?

– Я буду мороженое и сок.
– Очаровательно улыбнувшись девушке, сообщила Кристина. Майкл нервно кашлянул.

– Мороженое? В такой мороз? Давай, хотя бы кофе и пирожное.

– Хорошо, добавьте к заказу еще кофе и бисквит.

Кристина продолжала улыбаться официантке, пока он делал свой заказ. На девушку он все же взглянул, но скорее, раздраженно, чем с интересом. Когда она отправилась с заказом на кухню, Кристина, наконец, перевела взгляд на своего спутника. Он наблюдал за ней с некоторым беспокойством.

– Что-то не так?
– невинно спросила Кристина.

– Да. Ты пялилась на эту шлюху, словно вы сто лет знакомы.

Улыбка сползла с лица Монаховой.

– Нет, дорогой, это ты с ней сто лет знаком, чтобы знать о ней такие подробности.
– Резко произнесла она, доставая сигареты из сумочки.

– Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что собой представляет эта девица.

– Смотрю, время так и не научило тебя относиться к женщинам с уважением.

– Женщина женщине рознь.
– Безапелляционно заявил Майкл. Что ж, он имеет право на свое мнение. Тем более что он не далек от правды. Но девушка очень хороша.

– Я сама.
– Отрезала Кристина, когда он потянулся к ней с зажигалкой. Он сжал челюсти, но промолчал. Мудрое решение, Майкл.

– Что имела в виду Лиза, когда сказала, что она тебе не просто друг?
– спросил он, пронзая ее своими синими глазами. Если Кристина и смутилась, то виду не подала. Ему никогда не понять своим скудным извращенным умом всю глубину их отношений с Лизой.

– А как тебя это касается?
– надменно поинтересовалась Монахова, выпуская струйку дыма ему в лицо. Она понимала, что ведет себя вызывающе, но остановиться не могла. Лиза бы сказала, что это стандартная реакция на нервное напряжение. Нападение лучшая защита.

– Простой вопрос.
– Он не сводил с нее изучающего взгляда.
– Я любопытен.

– Извини, но у меня нет никакого желания удовлетворять твое любопытство.
– Кристина улыбнулась, довольная собой. Майкл пожал плечами, давая ей понять, что эта тема ему больше не интересна.

– Ты раньше не курила.
– Заметил он.

– Я много чего раньше не делала.
– Смешок, вырвавшийся из ее губ, прозвучал крайне непристойно. Она не знала, в чем пытается убедить его.

Майкл отвел взгляд и снова решил сменить тему.

– Может, выпьем вина?

– А есть повод?

– Почему ты все время отвечаешь вопросом на вопрос? Это просто плохой тон или ты пытаешься таким образом показать свое превосходство?

– Ответь сам. Ты же умный.

– Черт.
– Выругался Майкл, проведя рукой по блестящим черным волосам. Он даже не пытался скрыть свое раздражение.
– Я не позволю тебе спровоцировать ссору.
– Неожиданно спокойно сказал он.

– Я и не хочу ругаться.
– Заверила его Кристина.
– Ты просто привык к другому отношению к своей персоне. Не я настаивала на совместном обеде.

– Сдаюсь.
– Майкл поднял руки ладонями вперед.
– Говори, что хочешь.

– Так просто?
– Кристина удивленно вздернула бровь. Ее взгляд потемнел от гнева, когда она заметила, его взгляд на своих губах.

– Не смотри на меня так.
– Приказала она.

– Как?
– он собирался поиграть в невинность. Ах, если бы взять и запустить в него чем-нибудь, а лучше достать из сумочки пистолет и выстрелить прямо в лоб.

– Никак. Ты меня понял.

– Ладно, я не буду смотреть, не буду трогать. Довольна?

– Да.

– Что я еще могу сделать для тебя?
– это был совершенно искренний вопрос. Кристина растерялась. Она не была готова к искренности. Сердце предательски дрогнуло, и она снова разозлилась.

– Майкл, не пытайся задобрить меня. Не выйдет.
– С холодной сдержанностью произнесла она, четко выговаривая каждое слово.
– Я не верю в твое раскаянье, твою искренность, и в существование твоей совести. Такие, как ты не меняются. Но я не собираюсь все время твердить тебе, что ты мерзкое презренное чудовище, сломавшее мою жизнь. Слишком много лет прошло. Я не настолько глупа, чтобы носить в себе столько лет весь этот негатив. Что сделано, то сделано. Говорить больше не о чем.