Второй шанс
Шрифт:
– Она здесь? В Москве?
– Да, а где ей быть? Сегодня было оглашение.
– Ты же это так не оставишь?
– Говоришь, как Сюзанна.
– устало ответил Рис.
– Я не собираюсь опротестовывать завещание. Мне это ни к чему. Я далеко не беден. Зачем мне лишний груз?
– Но это дело твоего отца! Он не мог так поступить!
– яростно возражала Соня. Майкл даже удивился ее упорному неверию.
– Милая, я могу позволить себе не одну сотню таких же перстней, что сейчас на тебе. Не о чем тревожиться.
– Иронично пытался успокоить ее Майкл.
– Почему ты так спокоен? Кто она такая, чтобы являться и забирать то, что принадлежит тебе по праву?
– Она моя жена, бывшая.
– Поправил Майкл.
– И дочь любимой жены Джона. Он счел, что она достойнее, чем нерадивый сын.
– Ты - нерадивый?
– возмущенно воскликнула София.
– Да ты самый богатый человек в Москве. Ты самый успешный….
– Вот и ответ. Мне хватит того, что есть.
– Мягко пояснил Рис.
– Сонь, на тебе это никак не отразится. Ты отличная модель. Кристина не слепая. Увольнение тебе не грозит.
– Как же!
– фыркнула Соня.
– Как ты не понимаешь! Она - женщина. Я не могу работать с женщиной, да еще с твоей бывшей женой. Она же мне всю плешь проест.
– С чего ты взяла?
– раздраженно осведомился Майкл.
– Ты на самом деле такой наивный? Я - твоя любовница!
– И что? Мы восемь лет назад развелись. Я сам увидел ее в первый раз за все это время несколько недель назад. Наши отношения далеки от дружеских, но изводить тебя за то, что ты спишь со мной, она точно не станет.
– Уверен?
– заколебавшись, спросила девушка. Майкл взял ее руку и заглянул в тревожные глаза.
– Да. Успокойся. Кристина адекватная женщина. Молодая, красивая. Просто не пытайся дерзить ей, и не относись, как к моей бывшей. Она для тебя, прежде всего, шеф. Какое-то время я тоже приму участие в управлении агентством. Ей нужно помочь.
– Мне это не нравится.
– Покачала головой Соня.
– Я была уверена, что ты станешь полновластным наследником всего, чем владел Джонатан. Он был разумным милым стариканом. Почему он так поступил?
– Не знаю.
– Майкл пожал плечами. Девушка, подозрительно сузив глаза, смотрела на него, изучающего свою сигару и выпускающего струйки дыма.
– Значит, она красивая?
– спросила Соня. Майкл недоуменно взглянул на нее.
– Да. Но тебя это не должно беспокоить. У нас с ней другие отношения.
– И какие?
– Она меня недолюбливает.
– Смягчил свой ответ Майкл.
– Почему-то меня это не удивляет. Уверен, что раньше ты был еще хуже.
– Это точно.
– Усмехнулся Майкл.
– Ей досталось самое худшее, что было во мне.
– Жалеешь об этом?
– и снова этот пронзительный взгляд. Майкл почему-то вспомнил последние слова Лизы. А она права. Он - кто угодно, но не лжец.
– Да, Сонь, я жалею. Я о многом жалею.
– Ответил он. Губы девушки дрогнули, в глазах застыло удивление.
– Не верю, что слышу от тебя подобное.
– Призналась она.
– Что же ты такое сделал?
– Тебе лучше не знать.
– Лицо Майкла потемнело. Он больно сжал ее руку.
– Не задавай мне больше вопросов. Это в твоих интересах.
– Жестко предупредил он. Девушка испуганно отпрянула, удивленная внезапной переменой.
– Хорошо.
– Кивнула она.
– Поехали к тебе?
– Да. Поехали. Покажешь мне, насколько сильно соскучилась.
– Майкл широко улыбнулся. Соня покачала головой.
– Ты меняешься так же часто, как направление ветра.
– Пробормотала она.
Глава 6
“Ушла великая душа.
И этого я сам желал. Как часто
Хотим вернуть мы то, что лишь недавно
С презрением отшвыривали прочь,
А то, что нынче нам приятно, вдруг
Становится противным. О, когда бы
Могла исторгнуть мертвую из гроба
Ее туда толкавшая рука!”
Шекспир. В.
Кристина стояла посреди своей новой мастерской и смотрела на чистый холст. Солнечный свет, проникая через большие окна, бил прямо в глаза. Нахмурившись, молодая женщина отвернулась и подошла к стене, где стопочкой стояли готовые работы, те, что она написала в Лондоне. Несколько дней назад их привез сюда Вуд. Четыре дня назад ремонтники закончили обустройство мастерской в принадлежавшем теперь Кристине доме. И все эти четыре дня Монахова каждый день поднималась сюда, но так, ни разу не взялась за кисть. Что поделать, она привыкла работать в Лондоне. Там все было иначе, даже воздух другой, а об освещении вообще говорить не приходится. Но не только непривычное освещение мешало ей начать работать над коллекцией. Пропало вдохновение. Она чувствовала себя опустошенной, растерянной, чужой. Она в Москве. Навсегда.
Неужели Лиз все же удалось убедить ее? Несколько недель потребовалось Озеровой, чтобы достучаться до здравого смысла подруги. Целый месяц она здесь, хотя приехала на день, и неделю, как полноправная наследница всего имущества Джонатана Риса. Вадим Рязанцев даже не пытался скрыть свое удивление, когда она, наконец, появилась на пороге его кабинета, она и сама себе не верила, пока не поставила последнюю решающую подпись. Зачем? Что ей теперь делать со всем этим богатством? Останется ли у нее время для нее самой и для ее таланта? И вот печальный итог - полное отсутствие желания творить, голова занята чем угодно, но не картинами. Она была так растеряна, что даже не заметила, как в дверь постучали.
– Крис?
– это был Вуд. Он решил остаться на несколько недель в Москве, чтобы посмотреть, как у нее пойдут дела в новой обстановке.
Обернувшись, Монахова бросила на него затравленный взгляд. Он все понял без слов, а просто подошел и обнял за плечи, привлекая к своей теплой надежной груди.
– Все в порядке. Тебе просто нужно время. Выставка подождет. Я договорюсь об отсрочке. Сколько тебе нужно? Месяц? Два?
– Не знаю.
– Покачала головой Кристина, прислушиваясь к его мерному сердцебиению.
– Спасибо, что ты здесь. Со мной.