Второй шанс
Шрифт:
— У вас есть пони, зовущий себя Красный Глаз и утверждающий, что хочет восстановить цивилизацию. Оставшиеся же существует, чтобы эту цивилизацию уничтожить, — не церемонясь, ответила она. — Они воспринимают это, как веление последнего Цезаря. Им совершенно не важно, что у деревни нет проблем с пони. Воля одного или даже нескольких селений ничего не значит. Только «Вечная Война». Многие деревни просто хотят выжить. Оставшиеся стремятся только к уничтожению. Если в целом мире в живых останется только одна зебра, они будут считать это победой.
Она вздохнула, заканчивая
— На моей родине есть такие, что верят, будто Оставшиеся — величайшие герои. Они принимают за честь вступать в их ряды и поставлять припасы ради славной битвы. Другие же просто пытаются выжить и избежать уничтожения. У Оставшихся племя не значит ничего. Как и семья. Для них существует только битва.
— Я где-то читала, что зебринские племена по-настоящему важны. Как там называлось твоё? Прополи? — улыбнулась я, получив в ответ такую же улыбку.
— Да. Прополи. Мы были… то есть… мы строители. Именно мы первыми отступили от древних традиций кочевничества и охоты. Мы обнаружили Роам еще до образования Эквестрии. С союза семи великих племен семи холмов началась наша империя. Естественно, было так же множество меньших племен… — Она перевела взгляд на сидящего в углу Шиарса. — И проклятых племен. Например, Старкерреи.
— И они жили на территории Хуффингтона, так? — беспокойно нахмурилась я.
— Верно. Это была их столица. Давным-давно они были племенем мистиков и колдунов. Они придерживались древнейших и темнейших традиций, предсказывая будущее по движению звезд. И они могли не только видеть будущее, но и менять судьбы других. — Она поежилась. — А еще они изучали смерть и пути души. Но с основанием Роама, мы исключили Старкерреи. Мы выгнали их за море, и здесь они выстроили собственный город порока.
— И он был уничтожен? Упавшей звездой?
— Да. Они обладали заклинанием призыва звезд с небес. Звезды — жуткие штуки, с ними нельзя связываться. Менять их положение в небе — значит изменять саму судьбу. — Она сильно задрожала. — Однажды мы высмеяли Старкерреи, но преуспей они в захвате звезды и извлечении её души… мир был бы гораздо более ужасным местом.
Я глянула на забившегося в угол синего единорога.
— Что ж, спасибо за рассказ. Надеюсь, ты поведаешь мне о зебрах еще когда-нибудь.
Она слегка ошеломленно мне улыбнулась.
— Ну чего?
— Ты же Дева Звезд, призванная уничтожить нас всех. Слышать, как ты говоришь о нас подобное… неожиданно.
— Ага, конечно. Пока я только преуспела, поставив нас всех в смертельную опасность, — ответила я, глуповато улыбнувшись, — Поэтому, может, слегка понизишь планку ожиданий? То есть, быть девой довольно смущает, если не можешь даже уничтожить пони, угрожающего убить меня.
Я поднялась и осторожно побрела к одиноко сидящему Шиарсу. Мои кибернетические улучшения, похоже, не воспринимали отсутствие половины ноги, поэтому мне приходилось обдумывать каждый шаг. Результатом послужило то, что я хромала так, будто первый раз поднялась на ноги, но это, хотя бы, помогало мне не падать лицом вниз при каждом последующем шаге.
Сильвер Спун
— Держи, Снипс, — сказала она подталкивая ему маленькую пачку жвачки. Он же просто отвел взгляд и закрыл глаза. Печально вздохнув, Сильвер Спун глянула на меня, затем перенесла остальную часть собранных ею припасов к рабочему месту Рампейдж.
Я плюхнулась возле него и устало улыбнулась.
— Ну… как ты… Снипс? — От прозвища недалеко ушло, прямо как «Падшая Глори».
— Тебе не обязательно притворяться дружелюбной, Блекджек. Я уверен, ты меня ненавидишь, — пробормотал он. Взгляд его слабо светящихся белых глаз был направлен мимо меня.
— Что ж, Грэйвс мертва. Цербер поломан. Я вернулась чтоб найти больше трудностей. Я проклята. Только что выпила целую банку переработанного антирадина и очевидно во мне достаточно аликорних штучек, что бы засунуть очень вспыльчивую Богиню в мои мысли. Сейчас мы в смертельной ловушке с пони, о которых я сильно беспокоюсь, и они умрут если мы не найдем выход. Меня облила глизь и поджарил гуль и где-то бродит съехавший с катушек надзиратель, жаждущий моей смерти. — Я остановилась и нахмурилась, — По-моему список моих проблем в Хайтауэре закончен, но вопрос сейчас не обо мне… кто ты? Что ты?
Бирюзовый единорог еле заметно пожал плечами.
— Я не знаю.
Ладненько. Отчасти, это относилось и ко мне.
— Ну… может хоть догадку.
— Не знаю. Жив ли я? Умер? Или что-то ещё? Важно ли это? — Он покачал головой. — Два века назад мы играли с магией которую не понимали. Что я такое… полагаю это расплата за это.
— Ладно. И так значит вопрос «Что ты» останется без ответа. Как насчет «Кто ты?» Каким образом ты оказался снаружи? — Казалось, что этот вопрос выдернул его из хмурой задумчивости. Он начал медленно отвечать.
— Когда упали ракеты, я шел на встречу с двумя пони которых я знал ещё с Понивиля: мистера и миссис Кейк. Они пытались разузнать о Д.М.Д. Тогда я был более доверчив Я думал, что им стало любопытно после того как я нечаянно обронил несколько слов о тайных проектах и проекте Вечность. Но когда этого Голденблада арестовали за измену, я боялся, что достанется и Рэрити. Я пошел к ним, что бы сказать, что все кончено… но когда я добрался до Сахарного уголка во Фланкфурте…
— Кейки были мертвы, верно? — Я вспомнила отверстия от пуль и поврежденные терминалы.
— Все были убиты. Наверное, я разминулся с убийцами всего на пару минут. Кровь была ещё свежей. Миссис Кейк была ещё жива… попросила меня предупредить Пампкин и Паунда, что творится нечто плохое. Даже не позволила мне спасти её, что бы не тратить время. «Расскажи им…» сказала она… — Синий единорог вздрогнул, обнимая себя.
— Сразу после этого заревели сирены и я не знал что делать. Я пытался связаться с Рэрити… она говорила, что позаботится о нас если случится что-то плохое. Но… я не смог, я даже пытался дозвониться до Пинки Пай и детей Кейков в Мэйнхэттене… но я не смог.