Второй шанс
Шрифт:
«Джедаи - мрачно подумал Палпатин. Настроение немного испортилось. – У мальчишки такое дарование, и его почти загубили.
– Как настоящий профессионал, Палпатин не терпел непрофессионализма. В данном случае джедаи поступили вопиюще непрофессионально. Понятно, что обученный мальчишка был им не нужен. Подвести Скайуокера к уровню, которого он мог бы достичь в этом возрасте, занимаясь с детства, будет очень сложно. Для него в первую очередь. Ну, и для них с Энакином тоже». Он вновь сосредоточился на поединке.
Теперь сын наступал, искры летели от скрещенных мечей. Под его напором отец отступал, и вдруг
Люк конечно понимал, где-то там, на уровне подсознания, что отец не причинит ему вреда, но когда на тебя вот так направлены два горящих лезвия, становится очень не по себе, хоть их и держит твой отец. Он сделал два нерешительных шага назад, клинки двинулись за ним, а в следующий момент, сделав обманный шаг в строну, он отпрыгнул в противоположную, и бросил в отца тренировочного дроида. Это-то он умел.
«Молодец!» - восхитился Палпатин, но в следующий момент, Вейдер отбил внезапную атаку и рефлекторно направил меч в сторону противника, едва его не задев. Мальчишка попытался увернуться, а его противник успел отвести лезвие в миллиметре от руки сына.
– Ты что!!! – Заорал отец, - я едва не задел тебя!
А что, – возмутился Люк, - в настоящем бою я тоже буду спрашивать разрешения?
«Да, - подумал Палпатин, - пожалуй, стоит вмешаться».
Он прав, Энакин. Вы хорошо сработали оба, хотя конечно, твоему сыну не хватает опыта. – Дарт Сидиус быстро спустился по лестнице и встал между оппонентами. – И все же, юный Люк, выпускать меч из рук – последнее дело.
Люк исподлобья разглядывал неожиданно появившегося союзника. Со времени своего побега, он видел Императора в первый раз. Сейчас разглядев его получше, в тот раз мешало волнение, он удивился, как мог посчитать его старым. Дарт Сидиус был каким угодно, только не старым. Откуда-то, Люк даже не заметил откуда, у того в руках появился меч, горящий фиолетовым огнем.
– Ну что, Дарт Вейдер, разомнемся, а молодежь посмотрит.
Ученик кивнул. С Учителем они редко спарринговали. Времени не было. Не воспользоваться таким случаем было грех. Вместо ответа он активировал меч и встал в стойку.
Такого Люк еще не видел. Замерев, он, заворожено следил за боем. Когда сражаются два мастера, зрелище потрясающее. Это было похоже на танец. Смертельно опасный и быстрый. Вот наступает один, второй уворачивается, но следующее па танца и уже наступает другой. Вдруг юношу пронзила мысль: «Один из сражающихся мой отец. А если Император промахнется и не успеет остановить лезвие?! Или отец ошибется». Он похолодел. Руки судорожно сжали перила. Мысль, что он может потерять отца вот так просто, случайно, не приходила ему в голову до сих пор. Бой длился минуты, а Люку казалось, что прошли часы. На лбу выступил холодный пот. Он уже не любовался зрелищем, а думал только о том, быстрее бы это все закончилось.
Наконец противники, чрезвычайно довольные собой, погасили мечи и подошли к юноше. Люк облегченно вздохнул.
– Пошли, перекусим чего-нибудь, - весело позвал отец, совершенно глухой к переживаниям сына.
Уже позже, сидя за столом в офицерской столовой, я, решительно отметя все сомнения, обратился к сыну:
– Пора заняться твоим обучением. Мы посовещались с Учителем. Учить тебя будет он. Занятия должны начаться как можно раньше. Как только у него появится время.
Люк поперхнулся напитком, который пил.
– А у меня спросить вы не сочли нужным, да? Мое мнение вам не интересно?
Надо же у ребенка есть свое мнение, оказывается, а? Какой прогресс по сравнению с тем временем, когда он с ужасом взирал на Дарта Вейдера.
– А что тебя не устраивает? – стараясь говорить спокойно, поинтересовался я, и потянулся к своему стакану.
– Не устраивает? – Люк возмущенно уставился на меня, пытаясь подобрать слова. – Да, все! Я думал… я предполагал, что нужен тебе!
– Хорошо, что мы сидели в отдельной комнате, а то мальчик разошелся не на шутку, - а ты только и думал, как меня спихнуть!
– Сын, - я сделал «усталый» вид и посмотрел на ребенка, обвинение было совершенно несправедливое, на мой взгляд, - ну почему сразу спихнуть?
– Да потому что… да я понимаю, конечно, что я ничего не умею, и возиться со мной… - сын отвернулся и замолчал. Я удивленно посмотрел на него. Мальчишка испытывал настоящее горе… Я чего-то не понимаю…Надо решать проблему. Теперь я понял смысл насмешливо-удивленного взгляда, брошенного на меня Учителем. Но поздно.
– Люк, - тихо позвал я, он не оборачивался, - сын, посмотри на меня, ну.. – мальчик нехотя повиновался. – Меньше всего я хочу тебя «спихнуть». Я буду, безусловно, тоже участвовать в твоем обучении, но я слишком заинтересован… что ли? Я не смогу судить объективно. В этом плане Учитель будет лучше. Ты мне веришь? – И так как сын молчал, повторил, - веришь?
Люк внимательно посмотрел на меня, и я почувствовал, что он пытается прощупать меня с помощью Силы, неумело конечно, сквозь мои щиты ему не пробиться, но я специально приоткрылся, хотя сразу почувствовал себя непривычно беззащитным. Наконец, мальчик кивнул.
– Прости. Я понимаю, что надо учиться. И ты, наверное, прав. Просто… ты – это ты. А я кто такой? Просто парнишка с Татуина, пилот – самоучка. – Он снова отвернулся.
Я не удержался и, взяв сына за подбородок, легонько повернул его лицо к себе.
– Ты мой сын. Запомни. И этого достаточно. Я горло любому перегрызу за тебя, без помощи Силы.
Больше мы в тот день об этом не говорили. А потом начались переговоры, и стало не до того.
Крикс Мадина понимал, что на этой планете ему задерживаться больше нельзя. Лея Органа улетела еще накануне. Опасность он чувствовал не хуже джедаев. Он находится здесь дольше положенного, пренебрегая всеми правилами конспирации. Он столько раз инструктировал своих людей, а сейчас сам допускал ошибку за ошибкой. Для него это был непростительный промах. Но промах, на который он шел сознательно. Не зайти к Коре перед отлетом он не мог. Глупость конечно. Но, похоже, вся его жизнь была чередой глупостей. Глупостью больше, глупостью меньше. Да пропади оно все пропадом! Просто зайти и попрощаться…. У него не так много было в жизни привязанностей, в конце концов!