Второй Шанс
Шрифт:
— Иди ты!
— Успокойся. До сих пор это — чем бы оно ни было — близко не подходило, так что...
— То есть, ты его уже слышал?
— Ну да. Теперь я, во всяком случае, знаю, что оно мне не мерещилось, — признал Святоша с явным облегчением. — Твоя затея удалась. Можешь задирать нос.
Я испытала двойственное чувство: с одной стороны, волосы на голове все еще шевелились — и ощутимо — с другой же у нас одной вероятной бедой в лице сбрендившего Святоши стало меньше. Все мое существо сейчас ясно осознавало только одно: идти в ту сторону, откуда раздается этот противный смех, мне совершенно не хочется. А придется ведь.
Я застонала и отшвырнула ни в чем не повинный котелок
— Почему ты раньше про это не рассказал?
— Судя по твоему лицу, я правильно сделал. Не бузи. Сама хотела рассвет встретить, никто не заставлял.
— Что-то случилось?..
Мы со Святошей обернулись к полусонному Басху, которого, похоже, именно наша перепалка и разбудила. Впрочем, все равно было уже пора.
— Ничего, — сказал Святоша, поднимаясь с одеяла и сворачивая его. — Горы сходят с ума и пытаются свести нас.
Я возмутилась:
— Жуть же! А если за нами следит какая-нибудь нечисть, мечтая, к примеру, сожрать?
Изумрудные щелочки Басха попытались сосредоточиться на мне. Ничего не вышло, и он перевел взгляд на Святошу:
— О чем она?
— О странном смехе, который тут по утрам слышно, — отозвался Святоша.
— Мне повезло, наверное, — сказал Басх задумчиво. — Ни разу не слышал. И не услышу, надеюсь.
Больше этим утром не случилось ничего примечательного. Оно тихо перешло в тяжелый и муторный для меня день: как и ожидалось, ночное бдение аукнулось мне тяжестью во всем теле и способностью неприятно ощущать каждую мышцу. Я совершала наш привычный марш-бросок, стиснув зубы, чтобы не давать Святоше поводов для шуток. Впрочем, скрывать от него подобные вещи было бесполезно, и он развлекался тем, что выманивал у меня части поклажи, чтобы переложить их на Басха, снаряженного, по его мнению, чересчур легко. Медленно, но верно “господин историк” из отчужденного “клиента” превращался в обычного спутника, но недовольства этим он не выражал. Скорее наоборот: его твердокаменные черты стали более подвижными, а заострившееся от усталости лицо стала чаще посещать сдержанная улыбка. В общем, за время путешествия он сильно растерял свой лоск, но это отчего-то совсем его не испортило, напротив...
Статуя стала живым человеком, и на этого человека хотелось смотреть куда больше. Жажда телесного общения, которую вызывала во мне его непривычная красота, оборачивалась теперь кое-чем еще менее приятным. Трепещущей где-то за ребрами искоркой, которая заставляет кровь бежать чуть быстрее и творит румянец, который сейчас так легко объяснить морозом — и спасибо Небу за это...
Когда же кончится этот скальный лабиринт, хотелось бы знать?
А день выдался прекрасный. Никаких происшествий, только пройденные лиги и чувство глубокого удовлетворения дорогой. Солнце только-только начало опускаться за рваные каменные грани, когда Святоша усмотрел неплохое укрытие от ветра, где можно было расположиться на ночлег.
— По моим расчетам, к цели похода мы должны подойти уже завтра, — объявил он радостно. — Наконец-то. Поэтому предлагаю отдохнуть сегодня, тем более, что Белка вчера проявила такую самоотверженность...
Я метнула на него сердитый взгляд, который он поймал и ухмыльнулся. “Я все понимаю и очень тебе благодарен, но ты же знаешь, что я буду не я, если не посмеюсь”.
— Рада, что ты оценил, — проворчала я вполголоса.
В том, что он действительно оценил, я не сомневалась, потому что от участия в подготовке к ночлегу меня избавили полностью. Все, что требовалось от меня — постараться восстановить силы, что было не так просто: после таких дней слишком трудно расслабиться. А тут еще мысли, не дающие покоя... Эти горы меня доконают. Я начинала разделять стремление Святоши расстаться с Семихолмовьем и Сандермау навсегда. Благо, после завтрашнего дня у нас уже будут все средства... Мы получим причитающуюся нам плату и двинемся в обратный путь, не задерживаясь ни мгновения.
Я посмотрела на Басха, который раскладывал постели, пока Святоша возился с ужином. В груди привычно защемило. Ничего страшного: это уже совсем ненадолго.
Ученый словно почувствовал мой взгляд, поднял голову и встретился глазами со мной. Тепло улыбнулся. Подожди, дескать, сейчас сотворим тут немного уюта. Я натянула на лицо что-то, что должно было сойти за ответную гримасу, и отвернулась. Издеваетесь, что ли?
Сколько же всего обещает завтрашний день. Можно будет обо всем забыть, выкинуть из головы. Льюклакиппа, долина Адемика, смазливый мечтатель, “истинная свобода”. Пламя, которое говорило... Чаша, которая была мной.
Все это снова будет не обо мне. Все, что случилось в этом походе, случилось с кем-то другим. Видит Небо, я отрекусь с легким сердцем.
— Я сегодня постою на карауле первым, — говорил Басх Святоше. — Я полагаю, мы не будем тревожить Белку?
— Да, пусть спит. Эй, грызун, ты слышишь?
— Не глухая.
— Я бы на твоем месте воспользовался оказией прямо сейчас.
— Когда захочу, тогда и воспользуюсь.
— Эй, чего такая злая?.. Ладно, молчу...
Он все-таки был прав, наверное. Следовало просто лечь спать. Но я знала по опыту, что подобная усталость часто оборачивается мучительной бессонницей, а потому намеревалась смотреть в огонь до тех пор, пока тело не лишится последних сил и не провалится в сон само собой. В небе выступили первые звезды. Сколько же их тут... Наш костер был слишком жалок, чтобы затмить их хоть чуть-чуть.
Святоша решил судьбу травяных запасов, и теперь я сидела, грея руки о сосуд с душистым свежезаваренным отваром. Конечно, питью следовало бы дать настояться, но сейчас это никого не волновало: выпить его горячим было куда важнее. Терпкая по всем правилам настойка наполнит наши фляги завтра.
Нужно скорее уснуть. Иначе утро не наступит...
Да соберись ты, идиотка, что с тобой сегодня? Я мысленно отвесила себе подзатыльник.
Басх возился со своими записями в радостном волнении, которое легко угадывалось по его лицу. Он явно сейчас любил весь мир, включая злополучную Долину Магов, о которой явно уже успел позабыть в нетерпении исследователя. Святоша покинул стоянку, чтобы добыть немного хвороста — сухой кустарник вокруг, хвала Небу, имелся в изобилии.
— Как жаль, — говорил ученый, — ужасно обидно, что я не могу записать все свои наблюдения, у меня просто не хватит чернил... А еще жаль, что я не видел то древнее эльфийское строение, о котором вы рассказывали, Белка. Это должно быть нечто монументальное!
На самом деле, я рассказала спутникам не обо всем. О месте, в которое угодила — да. О гоблинах — да. Но не о том, как я на самом деле выбралась. Может быть, зря: глядишь, если бы я рассказала все, Басх меньше грезил бы о том, чтобы туда наведаться.
— Монументальное, ага. А еще мрачное и очень печальное. Руина, и ничего больше.
— Может, я смог бы увидеть там что-то еще... какие-то артефакты, или... да хоть барельефы!.. Я уверен, такие места — это настоящий кладезь воспоминаний, что нами утрачены. Драгоценность!..
— Чего вы так переживаете, — я пожала плечами. — Вас ждет эта ваша Мастерская. Уж там вы наверняка найдете столько, что...
— Вы правы, — Басх кивнул и улыбнулся. Я предпочла бы, чтобы он делал это реже. — Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему я не прошу вас сопроводить меня до Девяти Стражей после того, как закончу все дела в Хардаа-Элинне?