Второй шанс
Шрифт:
Света сначала приехала с Маришкой на одно лето, просто посмотреть, пока еще можно проехать по пыльным, не раскисшим от осенней непогоды дорогам. Наладить быт мужа и уехать обратно в шумный любимый город. Но позже, когда лето кончилось, все откладывала отъезд, переносила сроки, а потом поняла, что просто не сможет уехать от Павлика и никакие долгие телефонные разговоры и редкие приезды не заменят ей родных глаз и любимых рук.
Тогда ее отговаривали все: родители, друзья, родственники, даже Пашка, хотя она видела, что в глубине души он счастлив. Во всем
Рабочие прилетали в поселок на вахтовые смены, а потом улетали домой, в свои города, где их поджидали семьи и друзья. Павел и еще несколько человек жили тут постоянно, пользуясь только отпусками. А их семейство даже в отпуск не летало. Света боялась, что маленький Дениска не перенесет долгого перелета и все ждала, когда он окрепнет и подрастет.
И вот в этом году семейство, наконец, покинуло свой медвежий угол, выбралось на большую землю.
Поводом послужила золотая свадьба родителей Павла, которых он нежно любил и не мог пропустить такого значимого события.
Собирались долго и мучительно.
– Паш, я тут одичала совсем. Не знаю, что брать с собой, во что люди одеваются, о чем говорят, что их сейчас интересует. Оказывается, я домоседка и мне ничего кроме моей семьи не надо. Мне даже менять в жизни ничего не хочется. Я полностью счастлива и самодостаточна. Только ты и дети, – вот все, что меня интересует и волнует в этой жизни. Я даже готова родить еще одного ребенка – таежника, только бы не выезжать из нашего поселка НХП – 128.
– Это у тебя птичий синдром, успокойся, родная. Ты у меня, как птичка, которая боится покидать свое гнездышко, опасаясь спускаться на землю. Но про третьего таежника мне нравится. Я давно об этом думал, но мне все казалось, что тебе и так тяжело одной с двумя детьми. Маришка еще на домашнем обучении…
– Я не одна, я с тобой. А потом, что тут еще делать? Любить и рожать здоровых детей. Экология то отличная!
– Ну, вот вернемся и вплотную займемся этим вопросом.
Света почувствовала, как к глазам подкатывают слезы. Воспоминания о семье сделали ее беззащитной.
Отпраздновав счастливое событие, Света отпросилась у семейства слетать в любимый город, навестить подруг, подобрать вариант для возможного переезда. Этот вопрос еще висел в воздухе, но об этом уже думали, говорили…
Счастливые бабушки с радостью остались с долгожданными внуками, Павел решил немного помочь родителям по хозяйству, и Света улетела одна.
Василиса
Василиса вышла с хмурой толпой из теплого метро и быстрым шагом пошла в сторону своего нового дома. Повторяя постоянно стучавшую в голове фразу: «С каждым днем моя жизнь становится все лучше и лучше. Я самая счастливая на этом свете. Мне все удается. Я все могу».
Вокруг были длинные девятиэтажные дома. Краска на фасадах давно облупилась, кое – где узкие окна рачительные хозяева заменили пластиковыми, и те, своей белизной, еще больше подчеркивали убогость дома.
Рядом с унылыми девятиэтажками стояли унылые пыльные машины.
Василиса ускорила шаг, подгоняемая холодным ветром.
«Ослепнуть бы, чтобы не видеть всего этого или умереть. Люди не должны так жить», – с отчаянием думала Василиса, каждый раз проходя по этой улице.
Но навстречу шли вполне довольные граждане. Они несли пакеты из дешевых магазинов, смеялись, садились в старые грязные машины, смотрели день и ночь телевизор, включив на полную громкость звук. Их не раздражали разбитые посылочные ящики в грязных подъездах, убогие дворы, где среди луж, ржавых труб и машин копошились дети.
При воспоминании о детях Василиса пошла еще быстрее…
Она никогда не жила такой жизнью. Их квартира была в центре Ленинграда, родители преподавали в Консерватории, и в их доме всегда звучала настоящая музыка. В гости часто приходили бывшие ученики, ставшие известными музыкантами.
Василиса росла в атмосфере добра, гармонии и уважения. Премьерные спектакли, поездки с родителями на международные конкурсы – их часто приглашали в жюри – где с ней здоровались такие люди, ради конкурса сменившие свои недосягаемые орбиты.
От всего этого кружилась голова, и хотелось летать там, высоко, вместе с ними.
Кирилл появился в ее жизни случайно. Подвез на своей иномарке до дома в слякотный день. Василиса совсем продрогла в тонких сапожках, ожидая автобуса, и с радостью уселась в машину к незнакомому симпатичному парню с ямочками на щеках.
Кирилл оказался именно таким, каким должен быть настоящий мужчина: решительным, уверенным в своих силах, знающим, что все дела ему по плечу. Василисе было так спокойно и надежно с ним. Он так отличался от мальчиков из Консерватории, которые жили своими звуками музыки, мало что замечая вокруг.
К своим двадцати трем годам Кирилл уже имел собственный бизнес, машину и квартиру. Он жил будущими проектами, постоянно рассказывая о том, что собирается сделать, приобрести, купить. Василисе нравилась его уверенность, увлеченность делом.
Однажды он повез ее на берег Финского залива и сообщил, что скоро здесь будут возводить поселок элитного класса, и он мечтает в нем жить. Только во всех своих мечтах о будущем рядом с собой он видит Василису.
Это было такое своеобразное предложение руки и сердца, и Васька не раздумывая ни минуты, согласилась.
Войдя в провонявший кошками и капустой подъезд, Василиса поднялась на четвертый этаж, не рискуя воспользоваться лифтом. В квартире было темно и тоже пахло капустой.
Васька опустилась на детский стульчик и закрыла лицо руками.
– Мам, ты мне принесла пирожное? – к ней подошел маленький Ваня и пытливо взглянул в глаза.
– Нет, мой хороший, сегодня там пирожных не давали.
– Ну, ты же обещала, я ждал.
– Прости, давай мы с тобой завтра сходим в кафе, и ты выберешь, что захочешь сам? – Василиса прижала мальчика к себе. – А почему ты сидишь в темноте?