Второй шанс
Шрифт:
— Ого! Длинный списочек!
— А что я тебе говорил?! Я ни к черту годно справляюсь почти со всем, за что берусь.
Я оглянулась на Илая, и тут мы подъехали к очередному знаку «Стоп».
— И ты никогда не расстраиваешься?
— Расстраиваюсь, как же без этого, — честно признался Илай. — В неудачах и провалах нет ничего хорошего, но они лучше, чем другая альтернатива.
— Какая?
— Ничего не предпринимать из-за боязни неудач, — посмотрев прямо в глаза, сказал он. — Понимаешь, жизнь слишком коротка!
Никогда не встречаясь с Эйбом и зная его только
Илай повернул на следующем повороте, и я с удивлением узнала знакомые дома, стоявшие по соседству с отцовским. Вон и его дом — прямо по пути и как раз с моей стороны. Это знак! Рядом с нашим домом я взяла газету из стопки между нами и твердо произнесла:
— Мой черед.
Отведя руку, как делал Илай, я нацелилась на этот раз не на подъездную дорожку, а на крылечко. Крыльцо приближалось, и наконец, дождавшись подходящей минуты, газета пролетела высоко над лужайкой и с хлопком приземлилась на лобовом стекле «приуса» Хайди.
Илай остановил машину и игриво проговорил:
— Надо думать, семья поймет и простит, но все же придется переделать!
Я выскользнула из машины — в который раз за ночь! — сняла злополучную газету с лобового стекла и как можно тише скользнула на крыльцо, намереваясь оставить ее в самом центре половичка. Вдруг из-за двери донесся гневный голос отца.
— …вот что имею в виду! Я сделал все, чтобы ты получила желаемое. Но как быть с тем, чего хочу я?
Я отпрянула от двери, нащупав ногой нижнюю ступеньку. Господи, уже почти три часа ночи. Слишком поздно для задушевных бесед, не иначе как случилось что-то ужасное!
— Ты правда сам не хотел ребенка? — прозвучал дрожащий голос Хайди. — Если это так…
— Дело не в ребенке.
— Тогда в чем?
— В нашей жизни, — устало ответил папа. — В том, как она изменилась.
— Роберт, тебе не привыкать, ведь ты дважды проходил через отцовство и знаешь, что значит иметь в доме младенца.
— В то время я сам был ребенком, а сейчас повзрослел. Теперь все выглядит по-другому. Это…
Тишина. Только слышно тихое урчание грузовика за спиной.
— …не то, чего я ожидал, — наконец договорил папа. — Хочешь услышать правду? Пожалуйста! Я не готов ко всему этому.
«Ко всему этому!» — емкое словосочетание, необъятное, как безбрежный океан, шумевший поблизости. Сложно определить, к чему или к кому оно относится, а вдруг охватывает все стороны жизни? Впрочем, Хайди не ошиблась.
— Это твоя семья, готов ты, Роберт, к тому или нет.
Словно в прятки играем! Да, я не участвовала в уличных играх, но это не мешает знать правила. Прячетесь поблизости, пока водящий ведет отсчет и потом — готов ты или нет! — идет искать. Здесь главное — не выдать себя при приближении водящего: замрите и даже не дышите, в душе уповая на то, что никто не обнаружит тайного убежища. Если в панике сдвинетесь с места, второго шанса не дадут, а значит, конец игре.
Папа опять заговорил, но я не останусь здесь ни секунды. Давно прошли те времена, когда маленькой
— Извини за беспорядок, — буркнул Илай, включая свет в темной квартирке. — Уборка в доме тоже входит в список моих неудач.
Откровенно говоря, он преувеличивал. Квартирка хоть и небольшая, но незамысловатая, так что и проблем с уборкой не возникает. Одна огромная комната с кроватью у стенки, рядом один-единственный деревянный стул, а напротив — телевизор. В крошечной кухне на столах ничего, кроме кофеварки с коробочкой фильтров.
До чего же славный Илай! Ведь он специально не стал говорить о том, что случилось несколькими минутами раньше.
Держаться, только держаться изо всех сил! Плевать, что промочила ноги в мокрой от росы траве, что сердце разрывается от услышанных слов… Надо вести себя как ни в чем не бывало. Я села на пассажирское сиденье, взяла следующую газету, и тут Илай с тревогой в голосе спросил, как я себя чувствую. Сдерживаемые изо всех сил слезы хлынули из глаз, перерастая в рыдания.
Плакать на людях всегда неловко, а реветь в три ручья на глазах у Илая еще унизительнее. Может, потому он и не кинулся утешать пустыми словами и молча прислушивался к судорожным всхлипам. Через минуту он завел грузовик и продолжил развозить оставшиеся газеты по адресам, в то время как я, уставившись в окно, пыталась успокоиться. Когда мы подъехали к невысокому зеленому дому в квартале от набережной, мне удалось взять себя в руки. Теперь я ломала голову над тем, как объяснить неожиданный срыв. Может, сослаться на пресловутый ПМС? Или все свалить на полный провал во время доставки газет?
— Идем, — позвал Илай.
Он вылез из машины, а я чуть замешкалась. Не дожидаясь меня, он стал подниматься по узкой лестнице возле гаража. Даже ни разу не оглянулся, чтобы удостовериться, иду ли за ним или нет. Может, поэтому я и поплелась безропотно следом.
Закрыв дверь, Илай бросил ключи на кухонную стойку и включил кофеварку. Только когда она зафырчала, распространяя соблазнительный аромат кофе, я решилась шагнуть в глубь квартиры.
— Присаживайся, — предложил Илай, роясь в холодильнике. — Там есть стул.
— Один-единственный? — удивилась я. — Как выкручиваешься, когда заваливает большая компания?
— Никак. — Он выпрямился, захлопывая дверцу холодильника. — Обычно у меня не бывает гостей.
Вот глупость сморозила! А Илай с невозмутимым видом вынул кастрюлю из кухонного стола, бросил в нее кусочек масла и поставил на плиту. Когда зажигал горелку, я не выдержала:
— Послушай, то, что случилось в машине…
— Забудь. Не надо ничего объяснять.
С минуту я молчала, пока он растапливал масло в кастрюле. Да, в тактичности Илаю не откажешь! Всегда даст человеку шанс забыть о неприятностях и с легким сердцем идти дальше по жизни! Такой подарок дорогого стоит. Теперь самое время помолчать. Но вдруг с губ сами собой сорвались слова, которые уже давно рвались на волю: