ВТОРОЙ УРОК - Земля -
Шрифт:
В древние времена лук имел важное военное значение, особенно сильно это проявилось во времена набегов кочевников.
Тогда-то юми и находился в рассвете своей славы. После того, как монголы были изгнаны на свои земли, стали проводиться состязания-марафоны, когда от лучников требовалась стрельба на протяжении долгого времени, сохраняя при этом меткость.
Японские хроники повествуют о многих достижениях.
Кир был изумлен тем, что в тысяча шестьсот восемьдесят шестом году, в Киото, лучник по имени Вада Деихати выстрелил восемь тысяч стрел в течении
К сожалению, с приходом огнестрельного оружия, юми был вытеснен с полей сражений, навсегда потеряв собственное значение. Но самураи, происходившие из высоких родов, продолжали упражняться в стрельбе из юми, положив тем самым начало перехода искусства ведения войны на путь самосовершенствования.
— …потому я и спросил вас сегодня о лучшем выстреле, — закончил Мацумото Кацуро.
— Скажите, а много людей занимается кюдо в наши дни? — спросил пораженный услышанным Азул.
— Насколько мне известно, кюдо завоевывает уважение по всему миру и свыше полумиллиона человек увлечены этим видом стрельбы. В Японии число последователей юми около ста тридцати тысяч. Очень приятно знать, что люди не теряют интерес к духовному движению и поныне. Даже наше правительство поддерживает традиции, введя кюдо в обязательную программу некоторых школ и университетов. Конечно, мы должны понимать, что так у учеников есть возможность познать лишь азы, но если появляется интерес, то в дальнейшем они могут продолжить самосовершенствование, — сенсей посмотрел на внучку, их взгляды встретились.
— Должно быть, Рин добилась немалых успехов, — озвучил Кир собственные мысли.
Все сидящие за столом молчали.
Дед и внучка продолжали смотреть друг на друга. Это не было похоже на то, как люди ведут безмолвный разговор. Дед словно вглядывался в девочку, стараясь разглядеть что-то в глубине ее глаз, в глубине души. Рин смотрела непроницаемой преградой, не желая показывать деду то, что он стремился увидеть.
— Добилась, — произнес сенсей, когда внучка наконец опустила взгляд. — Пока не оставила практику.
Мальчишки с удивлением посмотрели на одноклассницу.
— Школа не менее важна, и если хочешь добиться в чем-нибудь успеха, необходимо прилагать все усилия, — ответила девочка, сумев скрыть напряжение лишь отчасти.
— Ты права, Рин, — ответил наставник и попросил подростков рассказать, откуда они приехали…
После вкусного обеда ребята, поблагодарив Мацумото-сенсея за ценный урок, попросили разрешения посещать воскресную группу. Тот сказал, что не против и будет рад видеть их на занятиях, но попросил хорошо подумать, и если они останутся тверды в своем решении, приходить. Но юми может оказаться не их путем и прежде следует действительно хорошо поразмыслить.
Рин провожала ребят по той же алее.
— Ну что, понравилось? — весело спросила она, словно избавившись от строгого взгляда деда мальчишки должны были сказать, что было
— Очень, — ответил Азул и добавил уверенно, — жди в следующее воскресенье.
— О, смотрю кто-то полон решимости поработать над собственным дыханием и осанкой.
Азул чуть не споткнулся, заглядевшись на вредную девчонку.
— С моей осанкой все отлично, — цедя каждое слово, ответил он.
— Не могу согласиться. Неплохо, конечно, но далеко до совершенства.
Зеленые глаза сузились, губы сжались в полоску.
— Ой, — Кир остановился, ощупывая запястье, — я кое-что забыл в раздевалке.
— Давай, схожу, или могу принести завтра в школу, — отозвалась Рин.
— Не стоит, я сбегаю, — ответил Кир и ринулся обратно. Не хватало еще потерять кристалл.
Потускневший камень отыскался там, где Кир его оставил — на подоконнике.
Фризиец спешил присоединиться к друзьям, покинув раздевалку и пересекая пустую комнату для стрельбы, когда сзади его окликнули.
— Извините, Мацумото-сенсей, забыл в раздевалке браслет.
Тот кивнул в ответ, не собираясь задерживать его более.
Учитель успел переодеться. Теперь его украшали черные, в складку, шаровары и черное же кимоно, открывающее левую половину тела до живота.
Кир уже повернулся обратно, но…
— Мацумото-сенсей, — обратился он к будущему учителю. — Разрешите задать вопрос? — Старик кивнул. — Почему Рин бросила кюдо?
Вопрос был довольно личным, учитывая, что он спросил не саму девочку, и, более того, она уже успела ответить, что школа для нее стоит на первом месте.
Учитель рассматривал Кира несколько секунд, видимо, решая что ответить. Тяжело вдохнул и посмотрел вдаль, туда, где виднелись белые мишени.
— К сожалению, я не могу ответить на твой вопрос больше, чем сказала Рин. И не потому, что не хочу. Я и сам не знаю, — потянул он последние слова. — С раннего детства она обожала стрельбу и не могла дождаться, когда ей подарят собственный, взрослый юми. Она тренировалась каждый день, помогала мне на практиках, а когда готовилась к домашним заданиям, забиралась в уголок с тетрадками и учебниками и тихо сидела мышкой, боясь, что я ее выгоню или отчитаю за нарушение дисциплины.
Мацумото Кацуро прошел к стене, где на стенде висело несколько луков, и выбрал один, достал из ящика стрелу.
— Но я не выгнал ее, ни разу. Ни моя дочь, ни мой сын не продолжили заниматься кюдо и внучка стала моей надеждой. Я видел, что ее дух горит и крепнет, что юми тянется к ней, как и она к нему, но… Но однажды она просто перестала тренироваться. Я пытался с ней поговорить. Увы, она говорила то же самое, что и сегодня за обедом — школа и учеба для нее гораздо важнее, чем спорт.