«Второй войны я не выдержу...» Тайный дневник 1941-1945 гг.
Шрифт:
Сегодня был день международных бесед. Днем беседовал с группой пленных румынских генералов.
В основном попали в плен под Сталинградом. С каждым говорил отдельно. Оперативной обстановки не знают, в плену уже полтора года. Все немолодые, возраст за 50 лет, служат давно, так что общую ситуацию обрисовали верно.
Думаю, если повести себя с румынами умно, можно рассчитывать на быстрый выход Румынии из войны, но только после наших ударов и выхода на румынскую границу. Думаю, можно рассчитывать даже на военную помощь. Могут помочь крепко. Конец войны, надо искупать вину. Думаю, будут драться с немцами неплохо. Так Кобе и доложу. А там посмотрим.
Вечером часа три просидел у Кобы с поляками. Была Ванда Василевская.
Первухин [247] направил товарищу Сталину записку по «Мимозе». [248] Отдельно Вячеславу и мне. Просит принять вместе с Курчатовым для доклада. И хочет все переложить на меня. Особый Совет по Урану, я — Председатель, Первухин — зам, члены Молотов и Курчатов.
Курчатова знаю плохо, но чувствую, надо поддержать, дело он ставит вроде бы толково. Первухин видно боится единоличной ответственности. Пока этими делами он ведает больше всех, а возможности у него ограничены. Даже не член ГОКО. Сам не потянет, тут он прав. Надо подключаться мне и брать все в свои руки. Сейчас не 1941 г. можно заняться Ураном вплотную.
247
См. примечания 2 и 3 к записи от 30 сентября 1943 г.
248
Имеется в виду НКГБ Всеволод Меркулов и его разведывательный аппарат. «Эмигрант» — скорее всего немецкий физик- эмигрант Клаус Фукс, который был привлечён к работе вначале над английским, а затем и над американским атомным проектом и передавал в Советский Союз обширную первоклассную информацию.
Переговорил с Всеволодом, они за этот год накопали по Урану за кордоном. Говорит, особенно полезен Эмигрант. [249] Надо переговорить с Первухиным и чтобы он захватил с собой Курчатова. Надо познакомиться поближе. Потом доложу товарищу Сталину.
Главное, подобрать людей. Первухин просит Кобу создать при ГОКО специальный Совет по Урану со мной в качестве Председателя, а он заместитель председателя. Фу, черт, я уже это записал. Устаю.
Доложить товарищу Сталину как важное.
249
16 мая 1944 г. Л. П. Берия был назначен заместителем Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина, став, фактически, вторым лицом в государстве.
В 1943 г. постепенно расширяющиеся в СССР работы по урановой проблеме курировал В.М. Молотов как член ГКО и непосредственно, как технически более подготовленный руководитель — нарком химической промышленности СССР М.Г. Первухин (он хорошо знал и электроэнергетику).
19 мая 1944 г. М.Г. Первухин направил докладную записку И.В. Сталину по проблеме урана и приложил к ней докладную записку И.В. Курчатова — тоже на имя Сталина.
20 мая Первухин практически тот же текст направил также В.М. Молотову — недавнему заместителю Сталина по ГКО, и новому заместителю Сталина — Л.П. Берии. Берия ознакомился с запиской 25 мая 1944 г. и пометил: « Важное. Доложить тов. Сталину. Поговорить с т. Первух[иным]. Собрать все, что имеется по урану. 25.V.44»(см.: Атомный проект СССР: Документы и материалы/Под общ. ред. Л.Д. Рябева. Т. I. Ч. 2. Док. 234, с. 74).
Берия и до этого периодически знакомился с состоянием проблемы урана в СССР. До разделения весной 1943 г. единого НКВД на НКВД и НКГБ он подготовил и направил Сталину информационную записку по атомным вопросам. Однако после разделения наркоматов и отхода от оперативного руководства внешней разведкой Л.П. Берия к советской атомной проблеме прямого касательства не
Этот факт и отражает дневниковая запись от 26 мая 1944 г.
Несколько забегая вперёд, можно отметить, что ещё в июле 1944 г. Курчатов адресовался как к первому лицу по урану к Первухину. Так, 11 июля он сообщает М.Г. Первухину об исключительной ценности материалов по уран-графитовым реакторам, полученным от ГРУ ГШ КА, а 17 июля и вовсе докладывает о таком малозначительном событии, как пожар в лаборатории № 2 с убытками на 22 тысячи рублей. Показательна резолюция М.Г. Первухина на докладной о пожаре: «Гое. Курчатову. Необходимо принять меры предосторожности. Первухин. 17. VII».Это классический пример чиновнического, а не делового подхода. Неудивительно, что Курчатов отреагировал на это «конкретное» высокое указание соответственно и меланхолически пометил на возвращённой докладной: «Читал. Курчатов. 17.07.44».
Интересно сравнить «резолюцию»-отписку М.Г. Первухина на докладной по пожару и реакцию Л.П. Берии на записку М.Г. Первухина и И.В. Курчатова от 10 июля 1944 г. «О развитии работ по проблеме урана в СССР», направленную Берии как заместителю Председателя ГКО. На этом документе имеется энергичная резолюция: « Лично товарищам Ковалеву (неизвестное лицо, очевидно, из аппарата Л.П. Берии. — С.К.)и Купцову (Купцов Александр Васильевич (1910-?), инженер-химик, с 22.04.42 заместитель Председателя Госплана при СНК СССР по вопросам химической промышленности. — С.К.) вместе с тов. Первухиным подготовить проект решения (Срок — пятидневный). Л. Берия. 15/VII-44».
Характерно также, что Л.П. Берия адресуется в своей резолюции к подчинённому Председателя Госплана СССР Н.А. Вознесенского 34-летнему A.B. Купцову, что показывает хорошее знание Л.П. Берией исполнительского аппарата в сфере государственного управления даже вне тех вопросов, которые были в его компетенции.
Всё это, как можно предполагать, и подталкивало Курчатова на обращения непосредственно к Берии. То, что инициатива исходила именно от Курчатова, выдаёт стиль и записки, и проекта Постановления ГКО, а также более позднее письмо лично Курчатова на имя Берии (см. примечание 1 к записи от 3.10.44).
Записка Первухина не выходит из головы. Сам докладывал Кобе, а не верится, что такое можно сделать. Похоже на чепуху, грузовиком взрывчатки уничтожить целую дивизию. Но американцы деньги зря тратить не будут, значит, это или дезинформация, или правда. Ученые считают, что правда. В ГОКО этот вопрос уже понимался, что-то делается Но в любом случае денег на это пока нет, и людей много выделить не сможем. [250]
250
Запись интересна как свидетельство того, как изменялась психология Л.П. Берии — от естественных сомнений человека доатомной эпохи в возможностях внутриядерной энергии к активной работе одного из творцов реального атомного века.
Все-таки приближение конца войны чувствуется. У Кобы чаще бывают иностранцы, я начинаю чаще переключаться на работу по освобожденным районам. Приезжали гости из Тбилиси, там начинают строить кое-что новое. Показали по старой памяти проэкты, поциганили (так в тексте. — С.К.)денег. Денег не дадим, но пусть строят. Мы здесь в Москве тоже строим метро. Это и политически правильно, и строить надо.
Коба каждый день советуется с генералами, планирует наступление этого года. Решено наступать и наступать. Для меня это значит: техника и техника. Заводы работают устойчиво, технику мы дадим.