Вторжение в Ойкумену
Шрифт:
Старый Август хотел ещё что-то сказать, но в это время вошёл слуга, и ровным, без интонаций голосом произнёс:
— Ваше сиятельство, к вам нарочный из штаба. Говорит, очень срочное донесение.
— Зови, — приказал Август и потянулся за трубкой.
Нарочный действительно торопился, так как его плащ был запылён, а сапоги забрызганы грязью. Он ворвался в кабинет, опередив слугу.
— От командующего штабом, генерала фон Шиффа, — выдохнул он. — Ответа не требуется.
Август приказал появившемуся слуге отвести посланника на кухню, накормить, а сам неторопливо взял послание, достал нож для бумаг, срезал печать, потом вскрыл пакет.
—
Хотя фельдмаршал Осташков не шёл ни в какое сравнение, ни с Ингваровым, ни с Мансуровым, ни с ещё десятком выдающихся полководцев Склавинской империи, но большинство своих званий он заработал честно. Хотя для последнего назначения, в помощники к великому Ингварову, который будет громить безбожную Алурию, он прибегнул к помощи покровителей при императорском дворе. Но всё-таки это был склавинский полководец, чьё искусство оттачивалось не один век на полях сражения. Поэтому он тоже был уверен в том, что говорил Август фон Фалькштейн своему племяннику: Тома не будет вступать с превосходящими его в несколько раз силами склавинов и алеманов, а будет изматывать их небольшими сражениями и внезапными атаками. И к этому он был действительно готов. Не готов он оказался к другому.
Осташков ожидал, что поначалу Тома попытается закрепиться в недавно занятом Ламбертштадте, контролируя переправу, что даст ему преимущество, и ненадолго задержит продвижение армии, но Эжен Тома нарушил все мыслимые правила ведения войны, перейдя Риволу и промаршировав пару суток, первым атаковал армию Осташкова, которая только снималась с зимних квартир в Ахенбурге.
Тем не менее сражение выдалось не таким уж и лёгким для нейстрийцев, им всё-таки противостояла кратно большая армия, нежели их. Фельдмаршал попытался организовать оборону, но, как оказалось, Тома не терял времени и разместил артиллерию на нужных высотах, а маги добавили хаоса в общую неразбериху. Шокированный происходящим, он приказал трубить отступление и поспешно покинул поле битвы.
Впрочем, склавинской армии было не впервой воевать, когда командование сбежало. Несколько отрядов под командованием капитана Громова отступили, но не беспорядочно, а в недавно покинутый Ахенбург и запершись там попытались оказать сопротивление. Возможно, у них бы что-то получилось, но, к сожалению, маги отступили вместе с командованием, а четверо алурийцев просто начали жечь город. В таких условиях Громов предпочёл сдаться, чтобы не губить понапрасну ни себя, ни город.
Ещё был корпус генерала Антона Павловича Аркаса. Сам генерал погиб в первые часы битвы, но его помощник, молодой полковник Богдан Михайлович Колкхаун взяв командование в свои руки, решил не сдаваться, но и гибнуть он тоже не собирался. Поэтому найдя одного слабого мага, который не успел ретироваться со штабом, он заставил его прикрыть весь корпус щитом, что едва не убило самого мага и стал прорываться на восток, а не на север, куда сбежал весь штаб с командующим. По пути они опрокинули отряд нейстрийских магов, которые не ожидали нападения и были рассеяны кавалеристами Колкхауна.
Узнав о прорыве на восток целого кавалерийского корпуса, Эжен Тома вопреки ожиданиям адъютанта не стал беситься и швыряться тяжёлыми предметами в гонца, принёсшего дурную весть. Наоборот, он хлопнул себя ладонями по коленям и воскликнул:
— Какой молодец! Жано, обязательно
— Почему? — удивилась сопровождавшая его Мари д’Асторг.
Эжен Тома усмехнулся и указал на карту.
— На севере им делать нечего. Рано или поздно я туда приду по их души, а вот на востоке он может соединиться с эрцгерцогом Иоганном, влиться в его армию и попытаться всё-таки прорваться в Гельвецию. И я хочу помериться силами с таким молодцом, который единственный из всей склавино-алеманской армии не потерял голову и смог сберечь свой корпус!
В это время в палатку командования вбежал полковник Мано.
— Победа, гражданин генерал! Склавины или сдались, или отступили. Вернее сказать, отступил только один корпус, остальные просто бежали в разные стороны.
Эжен Тома, довольный расхохотался и повернулся к полковнику Мано.
— Пиши Алурии и д’Арно. Армия Осташкова повержена, и больше вам не угрожает. Я же прошу прислать подкрепления для боевых действий в Риволланде.
— Разве не лучше будет вернуться в Ламбертштадт, чтобы держать оборону там? — осторожно спросила его Мари.
— Зачем? Ждать, когда две империи соберут против нас новую армию? — удивился Тома. — Ну уж нет. Я захвачу весь Риволланд, как и собирался, и пусть они облезут.
— В Гельвеции остался Ингваров, который может ударить нам в спину, — осторожно сказал Мано.
— Великий полководец. Вот этому, — он махнул рукой в сторону, где ещё недавно шла битва. — Я научился у него. Решительность. Натиск. Манёвр. Но в Гельвеции у него этого не будет.
Тома опустился на барабан.
— Жаль, конечно. Достойный враг, а так по-дурацки сгинет.
— Ну, гражданин генерал, вы же помните, что он и не из таких ситуаций выкручивался, — заметил Мано.
Эжен Тома в раздумьях кивнул, а Мари д’Асторг только покачала головой, не понимая такого отношения к своим врагам. В их мире всё было просто — есть светлые расы, а есть тёмные. И между ними не может быть ни симпатий, ни восхищения. Одни должны уничтожить других.
Но в этом мире были другие обычаи, что ещё не раз приводило в изумление не только Асторгу, но и других алурийцев.
Глава 32. Навстречу неминуемому
В штабе склавинских войск в Гельвеции царили похоронные настроения. Вернее, они стали таковыми, только сейчас. Но ещё минут десять назад, когда пришли известия о поражении армии Осташкова, от меньшего по численности войска Эжена Тома Ингваров буйствовал. Сломал саблю, пытаясь порубить ей тяжёлый стол. Ругал Осташкова, алеманов, грозил кому-то, но потом успокоился, уселся на стул и тихо проговорил.
— Недооценили мы с тобой этого арапа, Илларион Михайлович.
Мансуров, который невозмутимо наблюдал за тем, как буйствует великий полководец и его друг, лишь сумрачно кивнул.
— Неважно, — бросил имперский князь Андрей, наследник Феодора III. — Мы ещё можем получить подкрепление. Рядом с Альвенвальдом есть дорога, которую пока не контролируют нейстрийцы. Вот оттуда может и прийти подкрепление.
Имперского князя, наследника престола им прислали несколько месяцев назад, когда они квартировали в Тауриноруме. Вместе с ним пришёл пятитысячный гвардейский корпус улан, который ненамного, но укрепил изрядно потрёпанные войска Ингварова и помог ему без боя занять два города, правда, небольших, но всё-таки победа.