Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны
Шрифт:
Спустя несколько дней из Союза за ними прибыл специальный самолет HЛ-76. С величайшей предосторожностью ящики с находившимися в них людьми были помещены в грузовую машину, которая въехала прямо в чрево самолета. Апарель тут же была поднята, самолет, двигатели которого не выключались, мгновенно тронулся с места и пошел на взлет.
Ш. Джаузджани: Я подтверждаю: Амин как на бога молился на Тараки. Повторял: «Я могу потерять Афганистан, но никогда не соглашусь с потерей моего любимого учителя и вождя». Тараки отвечал ему тем же: «Я и Хафизулла Амин близки, как ногти и пальцы», — говорил он за два месяца до своей
Во вторник 11 сентября генсек прибыл из Москвы в Кабул, а на следующий день я впервые услышал от него доселе неслыханное: «Между мной и Амином есть разногласия, — пожаловался он мне. — Он настаивает, чтобы я снял с постов четырех министров, а это уже заходит слишком далеко». «Но если проблема состоит только в том, чтобы найти другую работу четырем товарищам, то я не вижу здесь никакой беды. Уступите Амину, раз уж он так хочет — может быть, это поможет сохранить единство партии». «Нет, — вздохнул Тараки. — Не все так просто. Где гарантия, что завтра он не потребует новых жертв?» «Тогда собирайте членов ЦК — пусть вопрос решается коллегиально». — «А ты уверен в том, что ЦК меня поддержит?»— «Да». «Ладно, — махнул рукой генсек, которого я, кажется, так и не убедил. — Надо еще хорошенько все обдумать».
Нерешительность дорого обошлась Тараки.
А. К. Мисак:После возвращения генерального секретаря из Москвы мы почувствовали: что-то неладное происходит между учителем и «учеником». Но что? На виду был только один конфликт: Амин требовал смещения четырех неугодных ему лиц: министра внутренних дел Ватанджара (к нему Тараки особенно благоволил), министра связи Гулябзоя, министра по делам племен и границ Маздурьяра и начальника службы госбезопасности Сарвари. «Они выступают против народа, — объяснил Амин. — Они не подчиняются мне, игнорируют мои приказы. Надо им прищемить хвост».
Тараки был против замены этих людей, которых он хорошо знал по многолетней совместной борьбе и к работе которых не имел никаких претензий. Амин пошел напролом: он организовал по кабульскому радио сообщение, что решением Ревсовета (а его возглавлял Тараки) четыре руководителя освобождены от своих постов. Нетрудно догадаться, каким был бы следующий шаг Амина: неминуемый арест вчерашних «героев революции» и возможно расстрел.
A. M. Пузанов:Громыко, узнав о вопиющем самовольничании Амина, велел мне снова ехать к афганскому генсеку и вести с ним разговор в духе вчерашнего указания нашего Политбюро. Едем тем же составом. Тараки немедленно принимает нас в одной из комнат своих апартаментов на втором этаже дворца Арк. Спрашиваем: знает ли он о расправе над четырьмя членами правительства? Оказывается, знает. Тогда предлагаем: «Давайте еще раз серьезно обсудим сложившуюся ситуацию. Если вы считаете возможным, пригласим сюда и товарища Амина».
Он снял телефонную трубку и на пушту переговорил с Амином, чья резиденция находилась неподалеку. «Сейчас приедет». И вот тут-то он вдруг начал нам рассказывать о планах Амина по захвату всей власти. Не знаю, что с ним произошло, но он с горечью говорил об Амине то, что мы безрезультатно пытались ему внушить не один раз.
Поздно, слишком поздно открылись у него глаза.
Неожиданно прямо за дверью раздалась автоматная очередь. Мы вскочили. Горелов бросился к окну, крикнул: «Амин бежит к машине!» Тараки был ближе всех к двери, и я отодвинул его в сторону. Вбежали телохранители генсека, что-то на пушту ему объясняют. Тараки говорит: «Убит мой начальник канцелярии, главный адъютант Саид Тарун». Потом Тараки поднял телефонную трубку, но связь была кем-то отключена.
Когда мы покидали дворец, то хорошо рассмотрели убитого: он лежал лицом вверх, правая рука была прижата к поясу-как будто потянулся за пистолетом и в этот момент его сразила пуля.
Впоследствии мы попробовали восстановить в деталях, как же все произошло. Итак, после телефонного разговора Амин в сопровождении трех своих охранников прибыл в Арк. Его машина остановилась рядом с нашими, он поздоровался за руку с советскими водителями и, оставив одного телохранителя у автомобиля, с двумя другими вошел во дворец. Там его встретил главный адъютант Тарун, кстати, большой друг Амина. Амин пропустил его и одного своего охранника вперед, а сам с другим охранником на некотором отдалении двинулся следом. Они стали подниматься по лестнице на второй этаж. И вот когда первые двое были уже наверху, началась стрельба. Кто первым нажал на курок? Я не могу однозначно ответить, но склоняюсь к версии: вероятно, Тарун хотел прогнать от дверей охранников Тараки и, угрожая им, схватился за пистолет. Тогда у тех не выдержали нервы и они открыли огонь.
Это, повторяю, лишь версия. Свидетели и участники перестрелки на следующий день по приказу Амина будут арестованы и исчезнут бесследно.
Перед уходов из дворца я сказал Тараки: «Нам, видимо, надо к Амину». Он не возражал. Мы попрощались с взволнованным генсеком и через пять минут были у Амина. Он вроде бы искренне обрадовался нашему появлению, взял меня за руки, и я увидел кровь на рукаве его пиджака. «Вы ранены, товарищ Амин?» — «Нет, помогал своему раненому охраннику».
В это время совсем близко раздался выстрел танковой пушки, и одна из стоявших под окнами легковых машин разлетелась на куски. Видя это, мы говорим: «Товарищ Амин, вам следует разобраться в обстановке. Давайте продолжим нашу беседу позже».
Когда мы через некоторое время вернулись, Амин заявил: «Надо Тараки освобождать со всех его высоких постов». Мы высказались категорически против. Тогда он пошел на уступку: «Давайте лишим Тараки хотя бы одной должности». Мы снова ответили несогласием. После долгих споров решили так: утро вечера мудренее, сейчас расстанемся, а завтра продолжим наш разговор.
Мы уехали. Амин же зря времени не терял: за ночь он убедил многих руководителей партии и членов Ревсовета в том, что Тараки организовал на него покушение. Утром мы оказались перед фактом: Тараки был освобожден от всех занимаемых им постов и в партии, и в государстве, а занял эти посты Амин.
…Был и еще один свидетель инцидента во дворце Арк, но поскольку свою фамилию он просил не называть, приводим его слова анонимно:
— После перестрелки Тараки, судя по его бледному лицу, был просто потрясен случившимся. Видимо, он решил, что ему пришел конец.
В коридоре за дверью висела плотная пелена пороховых газов от автоматной стрельбы. Тарун лежал на площадке между первым и вторым этажами весь в крови. К дрожащему Тараки подбежал офицер охраны: «В нас стреляли, и мы были вынуждены ответить».
И еще один штрих. Автоматный огонь, если судить по ранам Таруна, был таким плотным, что Амина, находись он близко, не могло бы не задеть. Его бы просто изрешетило пулями. Я не верю в его рассказы. Думаю, что Амин не поднимался выше первого этажа, то есть находился вне зоны огня.
Он сам все это подстроил, чтобы затем расправиться с Тараки. Всех нас оставил в дураках.
А. К. Мисак:Что же было — настоящее покушение на Амина или инсценировка? Я не могу ответить на этот вопрос. Темное, очень темное дело.