Вторжение. За ними тьма
Шрифт:
Они уже миновали двух здоровенных интервентов, которые лишь безразлично скользнули по ним взглядами.
– Куда путь держите? – поинтересовался Хатгар.
– Перебираемся к ее сестре, – мужчина кивнул на свою жену, – наш дом совсем немного подгорел позавчера, можно было бы и поправить, но рядом поселили кое-кого.
Он с ненавистью зыркнул на фигуру в черных доспехах и сразу отвернулся.
– В деревне будет проще, – мужчина оглянулся и негромко добавил, – и уходить легче.
Женщина предостерегающе шикнула на него. Но эти слова расслышал
– Я бы купил у вашей сестры немного еды, – обернулся парень к матери с детьми.
– Конечно. Будем рады. Меня зовут Коган. Это Лили, – ответил за жену его спутник, перехватил корзину и дружелюбно протянул руку.
– Я – Корд, – солгал Хат, пожимая его крепкую ладонь. С незнакомыми людьми он часто употреблял это имя, чтобы сохранить анонимность, – моя семья сейчас на юге. Повезло, как раз уехали по торговым делам и не застали эти события.
– События? Это ты красиво выразился, друг. Кого тут, за городом, стесняться? Говори, как есть. Нас просто наклонили. А лорды, мать их, подонки, продали нас проклятым дикарям!
– Коган! – умоляюще воскликнула Лили.
– Не волнуйтесь, госпожа, – успокоил ее молодой человек, – ваш муж совершенно прав. И меня вы можете не опасаться.
– Я не ошибся в тебе, Корд. Видно, не спроста твоей пошкарябанной физиономии пригодились скромные трудяги, чтобы выбраться из, мать его, Ракуна.
Впервые за долгое время, Хатгар позволил себе, рассмеяться. Не так прост и примитивен оказался его попутчик, прочитавший ситуацию с самого начала. Парень разглядывал его исподтишка. Мощный торс, лучи морщин в уголках глаз, аккуратная борода. Речь грубая, много крепких слов. По всем признакам бывший военный. Едва заметно хромает – возможно, осел в мирной жизни из-за ранения.
Хат был благодарен ему за прикрытие. Теперь, покинув городские стены, он наконец-то сможет забрать Ису из штольни.
17. Где все?
Деревушка была небольшая. Тракт пересекал ее прямо по центру и, виляя, уходил дальше в лес. Прямо на дороге играли чумазые дети, гоняя ногами и палками какие-то пыльные комья размером с дыню. Кроме них на улице не видно было ни одного человека. Видимо, взрослые работали на своих участках или прятались, зная, что произошло в городе.
Углубляясь в поселение, путники больше никого не встретили – оно словно вымерло. Их компания свернула на боковую улицу и вскоре остановилась у одного из покосившихся заборов.
– Боятся, что ли? Залезли в свои норы, – недовольно бурчал Коган, – черные упыри всех заставили дрожать! Пойду ка я искать твою сестрицу. Оставайтесь пока все здесь.
За ним скрипнула калитка – единственный громкий звук за все время, проведенное в деревне. Хатгар ожидал услышать лай собак во дворе, но неестественную тишину вокруг ничто так и не нарушило. В ожидании он разглядывал темные прямоугольники не застекленных окон. В них не было жизни. Странное предчувствие уже тревожно стучалось где-то на краю сознания.
Коган вернулся совсем бледный.
– Уходим, сейчас же!
– Что такое, – умоляюще спросила его жена, – где они? Ты видел Анну?
Он быстро подхватил корзину, взглядом намекая парню, чтобы снова помог, и ответил, не глядя на женщину:
– Я ее видел.
– Что происходит? Почему мы уходим? – не унималась та.
– Просто возьми детей. Нам нужно отсюда убираться. Я расскажу… позже.
У Лили началась истерика. Не получив объяснений, она попыталась узнать все сама и бросилась внутрь.
– Подержи, Корд, – Коган перекинул Хату ношу, догнал жену за калиткой и перегородил ей путь к дому, – Лили, пожалуйста, перестань. Мы уходим.
Старший ребенок, оставленный матерью, не понимая происходящего, заплакал. Это вернуло женщину к реальности, и она наконец послушала мужа.
Они быстро вернулись на пустынную главную улицу и, все так же не встречая людей, вышли из деревни. Здесь на краю леса дорога упиралась в широченный дуб, у основания которого к толстым корням были привязаны за руки три обезглавленных трупа. Тут-то Хат и вспомнил беспризорных детей на той стороне села и пыльные комья, которыми они играли. Ведь это же были отрубленные головы!
До остальных, кажется, тоже дошло. Понимая, почему муж не пустил ее в дом сестры, Лили закричала. Боль и отчаяние смешались в этом крике. Коган, глядя на нее, скрипел зубами. После сцены на центральной площади Ракуна у Хатгара уже не было никаких сомнений в том, чьих рук это дело. Остальные также прекрасно понимали, кто может стоять за зверской расправой.
Хат отвлек своего спутника вопросом, который уже давно витал в воздухе:
– Что ты знаешь о них, Коган?
– Знаю, что позавчера они обрушились на мой город, а сегодня разрушили жизнь моей семьи. Откуда эти твари здесь, в самом сердце королевства? Я лично не знаю!
Безутешная Лили все еще рыдала, сидя на траве. Испуганные дети вторили ей.
– Куда вы теперь?
– Мы пойдем на север. Ты с нами или к своим на юг?
– У меня есть незаконченные дела. А потом посмотрим, – вздохнул парень.
– Значит, здесь наши дороги разошлись. Надеюсь, мы еще когда-нибудь встретимся и станцуем на их могилах, – он с ненавистью посмотрел в сторону города, – не ходил бы ты туда больше, Корд. Проклятый Ракун, мать его, и раньше был дерьмовым местом, а теперь это просто скотобойня.
– Пока что я вынужден задержаться. Береги своих, Коган. Может и увидимся.
– Пусть у тебя все получится, дружище. Прощай.
Они обнялись напоследок, словно были знакомы тысячу лет. Хат успел проникнуться симпатией и уважением к этому простому, искреннему человеку. Как мало таких людей в его личном окружении – каждый на вес золота.
Теперь парень отправился к штольням, где уже второй день без еды и воды ждала его избранница.
18. Бесплодные поиски