Вторжение
Шрифт:
Калвер опустился на колени возле девочки и откинул с ее лица светлые, почти белые, пушистые волосы. Трое мужчин стояли возле него, не зная, что делать. Калвер положил девочку на бок, как будто она спала, и он хотел, чтобы ей было удобнее. Когда он поднялся, их поразило выражение его лица: они ожидали каких-то признаков жалости, быть может, даже невольных слез, но лицо Калвера перекосило от гнева, глаза холодно блестели, а губы были плотно сжаты.
Впервые Брайс увидел, что за бесстрастием этого немногословного человека, который ворвался в их среду при таких драматических обстоятельствах всего несколько недель назад, скрывается интенсивность чувств, которая может проявиться в момент наивысшего напряжения. Брайс понял, что Калвер человек сверхэмоциональный, с обостренным чувством ответственности, и отчего-то испытал неловкость
Чувства – тонкая штука, и Брайс понимал, что только при чрезвычайных обстоятельствах, когда человек уже не в состоянии сдерживать себя, они проявляются со всей силой, в своем истинном значении, ничем не замаскированные. Брайс не мог объяснить, почему это внезапное открытие имело для него такое большое значение, но тем не менее он испытал облегчение, увидев, как ему казалось, настоящее лицо Калвера, и почувствовал себя в его обществе более безопасно. Теперь он тоже доверял ему.
Калвер уже тащил другого покойника. На сей раз это был мужчина, чьи глазницы зияли огромными темными дырами, будто через них протащили какой-то толстый предмет. Фэрбенк быстро шагнул вперед, помог Калверу поднять труп и положить его на панель между эскалаторами. В этот момент их внимание привлекло что-то движущееся сверху таким же образом по панели вниз.
– Что это? – вскрикнул Фэрбенк.
Все проследили за его взглядом и увидели черное существо, которое двигалось по направлению к ним, набирая скорость.
Фэрбенк в ужасе отшатнулся от перил, а Мак-Ивен быстро вытащил пистолет, но Калвер остановил его руку и сказал:
– Не надо, успокойтесь. Она мертвая. Фэрбенк с облегчением вздохнул и шагнул к перилам, вытянув руки, чтобы задержать крысу.
– Не трогайте, – спокойно, но настойчиво сказал Калвер. Фэрбенк с недоумением посмотрел на него, но подчинился. Когда крыса пролетела мимо, он понял, что Калвер прав: у нее не было головы. Фэрбенк снова зашатался, теряя сознание. Мужчины проводили летящую вниз крысу лучами своих фонарей.
– Кто мог это сделать? – спросил Фэрбенк прерывистым шепотом.
– Тот же, кто сделал все это, – сказал Калвер, осветив фонарем кровавое месиво вокруг них. – Пошли. Я думаю, теперь мы сможем пройти.
Держась за перила, чтобы не потерять равновесие, он пошел вверх.
– Подождите минуту, – остановил его Брайс. – Они все еще могут быть там, наверху. Ведь кто-то спустил вниз это чудовище. Калвер, не останавливаясь, шел вперед.
– Скорее всего, это мы потревожили его. Оно могло лежать на перилах и от вибрации соскользнуть на панель.
Мужчины за спиной Калвера недоверчиво переглянулись, но все же последовали за ним.
Мак-Ивен снова вынул из кобуры пистолет.
Прежде чем выбраться наверх, им пришлось разобрать еще два завала. Сделали они это довольно быстро, без каких-либо эмоциональных всплесков и заминок. Брайс был поражен тем, что сознание человека так быстро приспосабливается к обстоятельствам. Еще совсем недавно он и предположить не мог, что будет так механически, с таким безразличием ворочать обезображенные трупы. Болезненная тошнота еще подступала к горлу, но это уже была чисто физиологическая реакция. Нервная система, психика как бы отключились от происходящего.
Наконец они преодолели эскалаторы. Но никакого облегчения это не принесло. Осветив фонарями круглый кассовый зал, они увидели огромную открытую могилу, еще более страшную, чем та, что осталась позади. Серый свет дня просачивался в зал через два боковых входа вместе с потоками дождевой воды. При этом тусклом освещении груда тел казалась бесформенной серой каменной глыбой.
Калвер вспомнил день взрыва, толпу, в страхе бежавшую к метро в надежде найти там убежище от смертоносной пыли, которая вот-вот должна была выпасть на землю, вспомнил давку на эскалаторах, когда люди рвались вниз, в более безопасное, как им казалось, место, в туннели. Он вспомнил обезумевшие от страха лица людей, которых они с Дили встретили у входа в туннель. Эти, спасаясь от какой-то неведомой тогда Калверу и Дили опасности, стремились наверх, навстречу потоку. Именно потому этот маленький зал оказался битком набит. Те, кто знал о крысах, остались здесь, думая, что эти чудовища не осмелятся подняться наверх, что само скопление людей отпугнет их. Но ведь в зале наверняка было полно раненых и умирающих, запах свежей крови и разлагающейся плоти был настолько сильным, что эти твари добрались и сюда.
Калвер в мельчайших подробностях вспоминал тот день. Все словно вновь ожило, и он видел не зал, забитый разлагающимися трупами, а этот же зал, наполненный людьми, в панике бегущими в разные стороны. Его фонарь выхватил из полумрака дверь, ведущую в помещение дежурного по станции, она была сорвана с петель, и Калвер подумал о забившемся в угол, парализованном страхом человеке, который разрешил им с Дили взять фонарь.
Фэрбенк подошел к кассе, длинной кабинке в центре зала, стараясь не наступать на трупы и обеими руками отгоняя мух, которые жадно кружились над мертвыми телами. Он ненавидел этих паразитов почти так же люто, как омерзительных тварей, учинивших эту невиданную кровавую бойню, но еще сильнее он ненавидел тех, кто послал ракеты.
Дверь кассы была открыта, труп мужчины лежал наполовину в зале, наполовину в кассе. Впечатление было такое, что он пытался спастись от чего-то, что угрожало ему в помещении кассы, но это ему не удалось. Фэрбенк надавил на дверь, и она уперлась во что-то твердое. В открывшуюся щель он смог рассмотреть все. По-видимому, перепуганные нападением крыс люди хотели спрятаться в кассах, думая, что там они будут в безопасности. Они надеялись, что крысам не удастся проникнуть через ударопрочное стекло кабины, но он увидел, что две стеклянные панели разбиты вдребезги, а все другие – сверху донизу покрыты трещинами. Возможно, эти повреждения были вызваны взрывами бомб. Во всяком случае, сквозь эти трещины крысам без труда удалось проникнуть внутрь кабины. Из кабины исходил невыносимый смрадный запах, но Фэрбенк, несмотря на это, не мог оторвать взгляд от страшной картины, которая предстала перед ним. Вдруг он вздрогнул, судорога пробежала по всему телу, дыхание перехватило, ему даже показалось, что у него остановилось сердце.
– Боже... Эй, кто там? – не своим голосом прошептал он.
Привлеченные его голосом, к кабине подошли его спутники. Они столпились в дверном проеме и осветили фонарями ту зловещую картину, которую с болезненным любопытством разглядывал Фэрбенк. Вскоре они обнаружили то, что так потрясло его воображение.
Черная крыса была огромной, почти два фута длиной. Ее чешуйчатый, напоминающий змею хвост добавлял еще дюймов восемнадцать.
Шкура топорщилась во все стороны, а массивные задние лапы были все еще согнуты, будто она готовилась к прыжку. Но ее желтые глаза уже остекленели. И все же казалось, что в раскрытой пасти и острых, длинных клыках таится смертельная опасность. Трое мужчин содрогнулись и попятились назад, хотя вся ее поза и неестественно откинутая назад голова несомненно свидетельствовали о том, что она мертва.
Только Калвер прошел вперед, наклонился над мертвым животным и внимательно осмотрел его. Кто-то забил эту крысу до смерти. Кто-то боролся с ней. Наверное, этот человек лежит здесь, в груде тел, поверженный другими крысами, но, по крайней мере, он или, быть может, она не сдались без боя. Возможно, здесь, в этой груде разлагающихся тел, есть еще мертвые крысы. Теперь этого не разобрать. В этом месиве нельзя отличить палача от жертвы.
От крысиного трупа исходила какая-то необъяснимая зловещая сила. Калвер дотронулся до внешней стороны впадины на черепе крысы. Ему хотелось понять, какой силы удар может убить это чудовище. Кость под его пальцами вошла внутрь черепа. Она была хрупкой и тонкой. Никаких следов крови не было видно. Удар даже не прорвал кожу на черепе, но, очевидно, все же вызвал смерть, потому что, перевернув крысу, Калвер не обнаружил больше ни одной раны на ее теле. Возможно, у них тонкие, как бумага, черепа и, вероятно, человек вполне может справиться с одной-двумя или несколькими крысами, разбивая им головы, но весь ужас в том, что они всегда нападают огромными полчищами. Калвер выпрямился и, прежде чем выйти из кабины, изо всех сил пнул мертвое чудовище ногой, чтобы дать какой-то выход невыносимому эмоциональному напряжению.