Вторжение
Шрифт:
– Сейчас, - сказал Акимов.
– Сейчас. Двести тридцать четыре... Нет, двести тридцать два...
– Он похлопал себя по карманам пиджака, потом поскреб стену за собой.
– Ну так что же?
– нетерпеливо поднял глаза Кузовкин.
– Понимаете, - беспомощно сказал Акимов, - номер у меня в записной книжке, а на память не помню.
– А книжка где?
– В брюках.
– Акимов потупился.
– В заднем кармане. Я ее чувствую, а достать не могу. Наверное, придется ждать до утра, пока в лаборатории
От смущения он ерошил и без того растрепанные волосы.
– Черт с вами, - устало сказал Кузовкин.
– Торчите теперь в стене как гвоздь. Безобразное отношение, просто безобразное.
Он не стал уточнять, к чему именно, хотя и без того было ясно, что имеется в виду и непонятная работа Акимова, и уютная квартира Василия Алексеевича, и его же, Василия Алексеевича душевное равновесие.
Он сделал круг по комнате, стараясь лишний раз не наступать на пушистый ковер на полу, потом взглянул на часы и вдруг всплеснул руками.
– Боже мой! Как я мог забыть?
– Что-нибудь случилось?
– участливо спросил Акимов.
– Он еще спрашивает!
– огрызнулся Кузовкин.
– Ко мне сейчас гость должен прийти. Между прочим, дама. Как я ей буду все это объяснять?
– Симпатичная?
– спросил Акимов и невесело улыбнулся.
– Что вы себе позволяете?
– Василий Алексеевич даже чуть покраснел от возмущения и надулся.
– Это моя невеста. Прошу оставить ваши двусмысленные смешки.
– Я и не подразумевал ничего такого...
– растерялся Акимов.
– Вот именно! Такого! Ничего такого и быть не может, - с достоинством сказал Кузовкин.
– Почему же?
– раздумчиво произнес Акимов.
Василий Алексеевич подозрительно уставился на него, и в этот момент в дверь позвонили. Кузовкин сорвался с места и забегал по комнате.
– Вот, пожалуйста, она! Какой кошмар! Что я ей скажу? Знакомьтесь, пожалуйста, это товарищ Акимов. Зашел в гости, понимаете ли, только брюки на работе оставил. Какой кошмар! Что же делать?
Акимов, весь преисполненный сочувствия, заелозил, с ощутимым усилием пытаясь забраться поглубже в стену. Затем, убедившись в бесплодности своих попыток, пошарил вокруг глазами.
– Накройте меня чем-нибудь, - громким шепотом подсказал он Кузовкину.
Тот впопыхах содрал с постели покрывало и кинул Акимову, ловко поймавшему его на лету. Звонок зазвонил еще раз.
– Ни звука у меня!
– крикнул Василий Алексеевич и кинулся в прихожую.
– Васенька, ты что меня ждать заставляешь?
– весело прощебетала румяная от легкого морозца Елена Николаевна, бросая на руки Кузовкину сумочку.
– С кем это ты тут разговаривал?
– Я, Елена Николаевна... то есть... ни с кем, конечно, - закашлялся Василий Алексеевич, косясь на приоткрытую дверь в комнату.
Елена Николаевна удивленно уставилась
– Что с тобой?
– спросила она.
– С каких это пор мы перешли на "вы"? У тебя кто-нибудь есть?
– Нет, нет, что вы. Еле... что ты, Лена, - заторопился Василий Алексеевич.
– Кто у меня может быть еще? Я как раз тебя жду, понимаешь ли... Пойдем поужинаем!
– осенило его.
– Да! Конечно же, поужинаем в ресторане. Да! Словом, приглашаю тебя поужинать.
Елена Николаевна, внимательно наблюдая за Кузовкиным, стала потихоньку приближаться к комнате.
– Посидим, отвлечемся, так сказать, от житейских... хе-хе... насущных...
– бодро продолжал он, все больше обретая уверенность и пытаясь непринужденно перегородить ей дорогу.
– Мы давно уже никуда с тобой не выбирались...
Из комнаты донесся сдавленный хлюпающий звук, отдаленно напоминающий чихание.
– У тебя кто-то есть, - высоким голосом сказала Елена Николаевна, решительно оттолкнула с дороги Василия Алексеевича и вошла в комнату.
Окинув взглядом раскрытую постель, висящее у стены заметно подрагивающее покрывало, которое отчетливо обрисовывало голову и тощие плечи Акимова, она молча повернулась и направилась к выходу.
– Леночка, куда же ты? Я сейчас все объясню. Это совсем не то, что ты думаешь... Это же далеко не женщина...
– Мне нет до нее дела, - обрезала на ходу Елена Николаевна. На пороге она остановилась и, слегка откинув назад голову, посмотрела в бегающие глаза Кузовкина.
– Подлец!
– громко сказала она, вырвала сумочку и хлопнула дверью.
Кузовкин постоял несколько секунд, держа себя за хохолок, потом повернулся и поплелся в комнату.
Акимов жалобно смотрел на Василия Алексеевича поверх покрывала.
– Не могли потерпеть со своим чиханием, - печально сказал Кузовкин. Или вам там из лаборатории спину надуло? Форточки надо закрывать.
– Перышко попало в нос, - убитым голосом произнес Акимов.
– Наверное, из подушки, - предположил он.
Василий Алексеевич механически посмотрел на подушку, вздохнул и достал из шкафчика початую бутылку коньяку и две рюмки. Наполнил их и протянул одну Акимову.
– В желудок-то это у вас попадет?
– брюзгливо спросил он.
– Или тут останется?
Акимов ненадолго задумался, решительно вздохнул и выпил коньяк. Он с минуту прислушивался к своим ощущениям, затем с сомнением проговорил:
– Попало, кажется!
– Еще бы!
– сардонически засмеялся Кузовкин, тоже опорожнивший свою рюмку.
– Это у вас и на дне морском, в безвоздушном пространстве получится. Знаю я вашего брата.
– Напрасно вы так думаете, - обиделся Акимов.
– Чего уж там, - ворчливо сказал Василий Алексеевич, махнул рукой и еще раз наполнил рюмки.