Вторжение
Шрифт:
Гленран помедлил и, все же решившись, негромко спросил:
— А что там, на севере, у вас? Где кончается самая северная из ваших Империй?
Фрабар опустил голову и взглянул на телохранителя; лицо его было темно, в глазах мерцала непроницаемая тьма.
— Дикие и опасные места, — ответил он после недолгой паузы. Вельх заметил, что голос его был немного ниже обычного, а оттого речь казалась тяжелее и звучала медленнее. — Нет четких границ, Империя постоянно борется за них, и раз в столетие с северо-запада на нее накатывается волна безумия и страха. Нисхождение.
В голосе темного воина не было ни сопереживания, ни гордости, лицо его никак не изменилось, но Вельх готов был поклясться, что Фрабар страстно, всем сердцем обожает свою родину, что он влюблен в север, с которого пришел сюда. Телохранитель вспомнил свои родные места, ощутил привычное,
— Сколько тебе лет, Фрабар? — неожиданно даже для себя самого спросил он.
— Тридцать пять, — ответил тот, отворачиваясь и рассматривая, как неторопливые лоси покидают вечерний водопой. Затем так же внезапно спросил, словно подумав и решившись:
— Сколько тебе?
— Двадцать девять, — ответил Вельх, ежась от холода и неожиданно чувствуя, что все его переживания по поводу почти уже тридцати — глупость и фальшь, что все они похожи на страх восемнадцатилетней девушки слишком долго задержаться в девичестве.
Фрабар внимательно посмотрел на него.
— Мне казалось, больше, — заметил он.
— Мне тоже, — усмехнулся Вельх, — и часто... Пришлось расти быстро. При Дворце юнцы не выживают, — тут он внезапно вспомнил юного, столь искреннего и фаталистичного Даниэля, и снова глубоко вздохнул.
— Все происходит очень быстро, — продолжил Гленран, объясняя молчаливому спутнику свой вздох: телохранитель чувствовал, что просто необходимо сказать все это Фрабару, и хотел сделать это сейчас, пока вокруг них царят минуты покоя. — Три года назад все было солнечно и спокойно, хотя уже тогда наследники играли в свои игры, а Император молчал; затем мы все словно начали падать в колодец, у которого нет дна. У меня был учитель, старший из воинов Краэнна дель Грасси, который учил и его самого, — но затем он погиб, и смерть его была такой глупой!.. Его не смогли оживить, хотя и Конклав и Храмы приложили к этому довольно много сил. — Вельх помолчал, наблюдая за внимательно смотрящим на него Фрабаром.
Мужчина с черными глазами ждал. В глазах его тлел едва заметный интерес. Телохранитель осознал внезапно, что этот столь малознакомый ему человек все понимает так, как не понимал до него никто и никогда.
— Все случилось во время Ирдалла, на гладиаторских боях. Давир бился на песке [6] . Официально считается, что он умер от яда, который был на клинке одного из гладиаторов, присланных из Фарна [7] . Почти никто не знает, как было на самом деле, потому что в данном случае знание очень опасно. — Вельх помолчал, рассматривая свои широкие, сильные ладони и вспоминая, как девять лет назад он впервые встретил человека, бывшего и физически, и духовно сильнее его.
6
«Давир Бран (195—256 ВЛ) — воин, ставший известным главным образом благодаря шестому отряду границ. В 225 году ВЛ, во время седьмого, последнего, наиболее неожиданного и мощного нашествия кочев- ничьих племен на Дэртар, командующий отрядом Бран вывел своих людей из окружения и, возглавляя уже четыре ударные части, переформировал и направил их в спину всадникам Хран-Гиор, что, согласно отчетам имперских стратегов, решило исход второй приграничной битвы 225 года (см. «Седьмое Нашествие»).
Впоследствии став одним из основателей столичной воинской школы для юношей, созданной при Бен-Гранна, Давир прославился как один из лучших воинов империи и как, несомненно, лучший наставник; в 239 году был назначен учителем Его Высочества Кра- энна дель Грасси. В 242-м стал старшим телохранителем Империи. В 256 году участвовал в праздничных гладиаторских боях во время Ирдалла, где был ранен одним из семерых бойцов, с которыми сражался в финальной схватке. Умер через три часа после окончания победного боя; согласно отчету специальной императорской комиссии, расследовавшей его смерть, причиной смерти стал нанесенный на клинок яд, не обнаруженный ни одним из проверявших; причины и источники яда не были установлены. Четыре попытки оживления успеха не имели.
<...>
Кроме всего прочего, Давир Бран известен как поручитель Вельха Гленрана, бывшего телохранителя Его Высочества Краэнна дель Грасси, роль которого практически невозможно переоценить в событиях...»
Из «Энциклопедии Земли и Небес», том 5, Эл.
7
«Дар-Фарн — мощное рабовладельческое государство с древними, жестокими и очень подробно расписанными законами, занимающее земли юго-восточнее Двуречья и подчинившее своим Властителям около четырех десятков больших и малых вассальных государств. Чрезвычайно военизированный и поразительно хорошо защищенный от практически любой из известных бед, Дар-Фарн представляет собой политикоэко-номический противовес Империи Дэртара, и хотя территориальные, религиозные и экономические претензии обоих государств не сталкивались и даже просто не пересекались еще никогда (в основном из-за огромного расстояния, отделяющего их друг от друга, и Пояса Древних, через который невозможно произвести телепортацию даже высшего уровня), многие историки и политики считают, что рано или поздно, как только оба или одно из них выйдет на необходимый уровень развития, столкновение интересов будет неизбежно...
<...>
...Пока же для подавляющего большинства жителей Империи и окружающих ее государств Дар-Фарн является чем-то, лишь призрачно большим, чем сказочная страна далекого и загадочного Востока, раскинувшегося по ту сторону Пояса Древних Сил».Из «Энциклопедии Земли и Небес», том 5, Эл
«Что же случилось на самом деле?» — мог бы спросить Фрабар, но Вельх прекрасно знал, что он не спросит.
— Его убили свободные купцы Южных Баронств. Убили за то, что он никогда не шел ни на какие сделки с южной Гильдией, сильнейшим из торговых кланов. Использовали для этого яд, который был одним из драгоценнейших оружий Гильдии и который теперь, после его смерти, знают и умеют воссоздавать алхимики Империи... Убили, зная, что Император не поддержит конфликт, а чиновники, маги, жрецы и знать будут напуганы и более склонны отвечать на вопросы, которые Гильдия намерена ставить перед ними в будущем.
Фрабар молчал. Вельху показалось лишь, что в глазах его что-то мелькнуло. Нечто, похожее на усмешку.
— Да, — кивнул Гленран, — я был счастлив, узнав, как они ошибались. Его Величество лично посетил Кар- хард, Тальгду и Гефар. И после его визитов политика баронств в отношении торговых Гильдий внезапно изменилась... Они держали в руках очень большие деньги и серьезную власть; не было ни одного Барона, который не имел бы собственноручно подписанных векселей, хранящихся в тайниках Гильдии, — как и ни одного сколь угодно влиятельного в Баронствах лица... поэтому, когда шесть из восьми Гильдий были обвинены в преступлениях, список которых занимал на каждую по нескольку листов, и все имущество их было конфисковано, а все векселя уничтожены, мало кто не был счастлив или доволен.
— Ваш Император светел или жесток? — неожиданно серьезно спросил Фрабар.
Вельх Гленран, лучший телохранитель Империи, вздрогнул, не сумев сдержать своих чувств.
— Я не хотел... — начал было черноволосый.
— Нет, — отрицательно покачал головой Вельх, опуская глаза и неожиданно для себя самого краснея, — ты, наверное, задал вполне закономерный вопрос. Только я не могу ответить на него. Не могу быть уверенным в истинности своих слов.
Фрабар молчал, ожидая продолжения.
— В том, что ты сказал, большая доля богохульства. Практически любой житель Империи, если не брать приближенных ко Двору, услышав твои слова, счел бы тебя сумасшедшим или насмешником, которому полагается по меньшей мере десяток плетей; кроме того, ты был бы облит презрением, молчаливым или крикливым, со всех сторон. Империя любит Его. Он герой. Возможно, полубог. Уж точно, Высокий... нет такой женщины, которая не желала бы его. Практически нет мужчин, которые считали бы его недостойным править. Его мудрость и воля не подвергаются сомнению... — Вельх внезапно закашлялся, согнулся пополам и, выпрямившись, вытер с глаз слезы.
— Дьявол, так было еще три, даже два года назад... Но теперь все по-другому. Теперь все боготворят Катарину, его дочь. Потому что ответ Гильдиям за смерть Брана был последним из дел, которые Император свершил, да и мало кто из простонародья увидел эту далеко не афишируемую взаимосвязь... И уже пять лет он угасает, питаясь лишь скорбью по своим матери и жене.
Вельх помолчал, вспоминая учителя, и продолжил, поднимая голову и снова встречая этот краткий, спокойный, собранный темный взгляд.