Вторжение
Шрифт:
– Что с тобой, Гриша? – испуганно воскликнул Фишкин, когда Корнеев, запутавшись в кустах, повалился на землю.
– Плохо дело. Ослеп я, – глухо отозвался Корнеев. – Молния шаровая перед глазами разорвалась. А другая прямо через лесника прошла. Там он валяется. Не знаю уж – живой или мертвый. Хамлясова бы сюда, он бы все в деталях изучил…
– Так, значит, ты не застрелил? – спросил с сожалением Фишкин. – Лесника, я имею в виду?
– А черт его знает, – равнодушно сказал Корнеев. – Он сам меня чуть не застрелил. Живучий, что твой зомби. Башка вся в крови, а он ходит.
– А ты совсем ослеп? – простодушно
– Ты бы пока дурацких вопросов не задавал! – посоветовал ему Корнеев. – Дал бы отдохнуть маленько.
– Понял, Гриша! – вздохнул Фишкин. – Просто я расстраиваюсь, что без тебя мы точно из болота не выйдем. Это еще Крупицын не знает. Узнает – истерика нам обеспечена.
– Ладно, не нагнетай, – оборвал его Корнеев. – Остался же кто-то живой у Хамлясова. Рано или поздно помощь придет. Просто поголодать придется, да вот нога твоя еще меня смущает. Операция нужна.
– Операция – ладно, сейчас хотя бы часок в сухом месте побыть, – мечтательно сказал Фишкин. – Может, в развалины перебазируемся? Раз этого молнией убило…
– Откуда мне знать, убило его или нет? – сердито отозвался Корнеев. – Другого кого, может, и убило бы, а этого – не знаю. Хочешь – проверь.
– Да куда мне без ноги! – смущенно заметил Фишкин. – Может, ты того – на спине меня допрешь? Посидим под крышей… Ты же обещал, что у нас даже еда будет.
– Обещанного три года ждут! – сказал Корнеев. – Я вот голову ломаю, как нам до Крупицына добраться. Он ведь сам не догадается хотя бы на метр сдвинуться. Так и будем сидеть по разные концы.
– Знаешь, тогда давай попробуем проползти, – предложил Фишкин. – Заберемся через ту дыру, где меня подстрелили. Тут рукой подать. Даже я, пожалуй, осилю. А там уже разбираться будем.
Корнеев согласился попробовать. Ему самому осточертел дождь. От бесконечного стука капель по голове он потерял способность соображать.
Они поползли. Фишкин заметно переоценил свои силы, и эти несколько метров они преодолевали не меньше получаса. Наконец они оказались под сводами разрушенной церкви. Корнеев внутренне приготовился к новой встрече с живучим лесником, но Фишкин сообщил, что вокруг пусто. Он даже нашел в себе силы выбраться к порогу и выглянуть наружу. То, что он там увидел, заставило Корнеева занервничать.
– Посмотри хорошенько! – потребовал он. – Не может быть, чтобы его там не было. Если он жив, значит, должен быть здесь. А если мертв, то тем более.
Фишкин старался изо всех сил. Он сумел выбраться на крыльцо, чтобы получше осмотреть площадку перед развалинами, но тут в пяти метрах от него в дерево ударила молния. Потрясение было столь велико, что Фишкин скатился с крыльца обратно, ушиб раненую ногу и на некоторое время отключился.
Очнувшись, он подтвердил свои слова, но идти больше никуда не хотел. Нога снова начала кровоточить, чувствовал себя Фишкин неважно, а кроме того, он теперь до смерти боялся молний.
– Давай лучше поищем здесь какое-нибудь оружие, – предложил он Корнееву. – Если вдруг лесник вернется, мы врежем ему по черепу.
– Этот лесник бессмертен, – мрачно сказал Корнеев. – Нам его не достать. Будем ждать, пока судьба сама не разрешит эту проблему. Без глаз я ни на что не годен.
Они забились в самый темный угол церкви и стали ждать. Хватило их ненадолго. Оба были до предела измучены и быстро забылись в тяжелом неглубоком сне. Сейчас их можно было брать голыми руками. Но, судя по всему, леснику тоже здорово досталось. Прошло уже довольно много времени, а он себя так и не обнаруживал.
Сообщил об этом Корнееву Фишкин, который проснулся первым. Его знобило, и охватывало нездоровое возбуждение. Спать он больше не мог.
– Дождь, кажется, стихает, – сказал он. – Но зато начинает темнеть. А наш злой гений не подает никаких признаков жизни. Может, он утопился? Что бывает с людьми, которых бьет шаровой молнией?
– Когда этот тип придет – спроси у него, – посоветовал злой спросонья Корнеев. – А что темнеет, я и сам вижу…
Он вдруг осекся и сообразил, что действительно видит. Не так четко, как прежде, – стоял перед глазами какой-то противный туман, – но тем не менее он различал все предметы, несмотря даже на сгущающиеся сумерки.
– Черт возьми! Да я и в самом деле вижу! – воскликнул он радостно. – Фу-у! От сердца отлегло. А ведь я подумал, что все, амба!
– Я рад за тебя, – кивнул Фишкин. – Значит, у нас опять появилась надежда. Пойдем искать Крупицына?
– Да, прямо сейчас и пойдем, – сказал Корнеев. – А то как бы он там не умер от страха. Только на этот раз я буду умнее и конфискую все припасы у этого мерзавца-лесника!
Он поднялся, машинально обмахнул мокрые, безнадежно грязные брюки и принялся искать рюкзак с продуктами. Он осмотрел все углы и вдруг увидел нечто такое, что заставило его забыть о голоде и холоде. В том месте, где он раньше видел груду обломков, теперь было пусто – камни и бревна старательно отодвинуты в сторону, а две каменные плиты пола вскрыты и опрокинуты набок. Под ними зияла пустота.
Теперь Корнеев понял, что разговоры о «сокровищах», которым он до сих пор не придавал особого значения, были не пустым сотрясением воздуха. Сюда шли не просто так, рискуя своей жизнью и проливая чужую кровь. Победителю действительно полагался приз, и лесник до него добрался.
Однако в яме было пусто – значит, сокровища уже перепрятаны. Корнеев завертел головой. Ему во что бы то ни стало захотелось увидеть то, что стало причиной этой кровавой истории.
Долго искать не пришлось. Объемистый рюкзак лесника был спрятан за кучей камней. Но в нем не было ни крошки съестного. Вместо этого внутрь были запихнуты две большие металлические коробки. Еще две такие коробки лежали на полу рядом. Сверху их прикрывал сверток из брезента, от которого исходил чесночный запах. Корнеев сообразил, что это и есть остатки продуктов, которые он искал. Но сейчас не они соблазняли Корнеева.
Он отложил сверток в сторону, сорвал заплесневевшую крышку с металлической коробки. Внутри ровными рядами лежали плотные пачки двадцатидолларовых бумажек. Деньги были надежно запаяны в тонкую пластиковую оболочку, и пощупать их не было никакой возможности, но Корнеев ни на секунду не сомневался – доллары настоящие. А судя по размеру коробок и по их весу, денег здесь было несметное количество.
Корнеев вытер невольно вспотевший лоб и оглянулся. Фишкин, съежившись и обхватив себя за плечи, сидел на бревне, глядя в одну точку. Видимо, ему стало еще хуже.