Вуаль памяти

Tassa Oskail

Не желая думать об этом, желая только одного - забыться в этом, казалось, окружающем его со всех сторон жаре чужого тела, Гарри с еще большим энтузиазмом начал откликаться на ласки Северуса и только отмахнулся от его попытки втолковать ему что-то про то, что доходить до конца в их первый раз совсем не обязательно. Он хотел всего -потому что завтра может быть уже поздно, точнее потому, что завтра это будет уже не так правильно, не так совершенно, как сейчас. Ему хотелось, чтобы все - его память, его проблемы, его неотвратимо приближающееся прошлое - поглотила эта волна тепла и унесла хотя бы ненадолго, хотя бы на чуть-чуть, потому что он устал бороться, и ему так хотелось обрести хотя

бы маленький кусочек покоя для себя самого…

Ему было больно, да - очень, разрывающе, неловко больно, но он кусал губы, уткнувшись лбом в плечо тяжело дышащего и судорожно пытающегося взять себя в руки Северуса, а потом целовал его, стараясь раствориться в этих поцелуях, в этих неровных толчках, даже в этой боли, которая постепенно начала переплетаться с наслаждением так, что в конце концов он уже перестал мыслить одно без другого. А потом весь мир стал сплошным круговоротом света и жара, и на секунду Гарри снова стал целым, холодный огонь в его душе опал и отступил, и его окутали такие покой и тепло, каких он не чувствовал никогда в своей жизни.

Позже Гарри уютно устроился рядом с Северусом, прижавшись к нему всем телом, и уже в полудреме завороженно слушал, как бьется его сердце, как равномерно шелестит дыхание, убаюкивая его и унося все дальше от неумолимо приближающегося будущего.

Глава 29

– Гарри, вставай.

Гарри недовольно что-то пробурчал и зарылся поглубже в теплое одеяло.

– Гарри, вставай немедленно, иначе мы опоздаем на занятия, сегодня понедельник, между прочим.

Гарри накрыл голову подушкой и попытался сделаться невидимым.

Несколько минут ничего не происходило, и он уже даже начал погружаться обратно в сладкую дрему, когда на него вдруг обрушился водопад ледяной воды. Гриффиндорец взвыл и подскочил разве что не до потолка, а потом попытался одновременно найти и своего обидчика, и палочку, чтобы немедленно его покарать.

Палочка обнаружилась под подушкой, но когда он увидел стоящего перед ним противно ухмыляющегося человека, желание мстить, как ни странно, пропало.

– Се-е-е-е-ев, ты с ума сошел, зачем это было делать? И вообще, в такое утро меня надо было будить поцелуями, ну или по крайней мере завтраком в постель.

Снейп посмотрел на него как на говорящего гиппогрифа:

– Я тебе еще вчера сказал, что ты, похоже, перечитал дешевых женских романов. Откуда только взял, ума не приложу, вряд ли Лили читает такой ширпотреб. Неужели Поттер по ночам балуется? Вот уж не удивлюсь. Прингстон, если ты хотел романтических отношений с возведением твоей личности на пьедестал и преклонением перед ней ежедневно по утрам и вечерам, то ты выбрал не того человека, надо было обращаться к Петтигрю.

Гарри аж передернуло от одной только мысли, и он запустил в Снейпа подушкой, но, к его огромному разочарованию, тот ловко увернулся и занял стратегическую позицию у двери, продолжая довольно усмехаться.

– Ты выглядишь слишком уж довольным для утра понедельника, - пожаловался Гарри, натягивая брюки и одновременно пытаясь выяснить местонахождение остальных частей своего гардероба.

– А у меня есть причины не быть?
– поинтересовался слизеринец, демонстрируя недюжинную силу воли: именно в этот момент Гарри полез под кровать поисках одного из ботинок, и его поза навевала мысли далеко не о Зельях, как бы Снейп ни любил этот предмет.

– Ну как тебе сказать… у меня, наверное, таких причин больше, потому что, во-первых, у меня, прости за интимные подробности, адски болят некоторые части тела, а во-вторых, сегодня утро понедельника, и КТО-ТО РАЗБУДИЛ МЕНЯ, ОКАТИВ ЛЕДЯНОЙ ВОДОЙ!!!

– Не надо так кричать,

ты не в гриффиндорской гостиной, а я - не твои пришибленные на голову и тугие на ухо сокурсники. Насчет некоторых частей тела я тебе еще вчера предлагал нанести заживляющую мазь, но ты стал такого интенсивно-красного оттенка, что я не стал настаивать, побоявшись, что в следующую секунду ты просто лопнешь от смущения, а мне еще и убирать придется. А насчет ледяной воды - ну уж извини, это был единственный способ разбудить тебя быстро и эффективно, а иначе мы бы опоздали не только на завтрак, но и на Зельеваренье. Радовался бы лучше: заодно и душ принял, и умылся, экономия времени налицо.

Одевшийся Гарри мрачно смерил взглядом невозмутимо взирающего на него слизеринца. Сейчас постороннему наблюдателю было бы трудно поверить, что это тот же самый человек, который еще ночью покрывал тело Гарри поцелуями и шептал какую-то успокаивающую чепуху, только бы он не боялся и не нервничал в свой первый раз. На первый взгляд, ничего в их отношениях не изменилось… но на самом деле изменилось все, потому что, несмотря на привычные подначки и пикировки, ощущение вчерашней близости не проходило, и оба они прекрасно знали, что это всего лишь стиль поведения, к которому они оба привыкли и который позволял им безболезненно вернуться в обычную рутину будней, вместо того чтобы остаться в уютном мирке Выручай-комнаты навсегда. Как бы ни было чудесно, безопасно и комфортно им наедине друг с другом, но они оба были людьми действия: сбежав от реальности, они очень скоро сошли бы с ума. Так что в глубине души Гарри понимал, что Снейп был полностью прав, не позволив им потеряться в иллюзорном благополучии и сразу вернув их в реальный мир, пока это не стало слишком проблематично… хотя ледяная вода была, пожалуй, слишком уж радикальным средством. Но Снейп есть Снейп, было бы глупо ожидать от него деликатности и внимательности к тонкой душевной организации гриффиндорцев.

Почувствовав перемену настроения Гарри, Северус сначала вопросительно взглянул на него, а потом, когда тот только молча покачал головой в ответ, вздохнул и притянул уже намеревавшегося выйти из комнаты юношу к себе. Поцеловал, наслаждаясь мгновенным откликом со стороны любовника, а когда они все-таки нашли в себе силы оторваться друг от друга, серьезно посмотрел в затуманившиеся зеленые глаза и тихо сказал:

– Гарри, ты ведь понимаешь, что я веду себя так не потому, что, уложив тебя в постель, сразу потерял к тебе интерес, а потому, что я - это я, и если я буду стараться изображать из себя идеального любовника, это все равно будет фальшью, и рано или поздно я сорвусь и все сразу станет очень гадко и неприглядно. Поэтому как бы мне ни хотелось представить себя в наилучшем свете сегодня утром, я все-таки сделаю над собой усилие и останусь самим собой. Но это совершенно не означает, что мои чувства к тебе как-то переменились со вчерашней ночи или исчезли. Просто…

Не дав ему продолжить свои путаные объяснения, Гарри прижал к его губам палец, заставив его замолчать, а потом улыбнулся и, чуть привстав на носки, чмокнул в нос, чем вызвал вспышку притворного гнева и попытку отвесить ему подзатыльник, от которого он, впрочем, как прирожденный ловец, увернулся.

– Сев, хватит, я все понимаю, и я прекрасно знаю, что ночью занимался любовью с тобой, а не с каким-то гипотетическим принцем на белом коне. Хотя я бы этого принца знаешь куда послал вместе с конем - Темный Лорд бы не нашел. Мы остались прежними, наша дружба осталась прежней, просто теперь к ней добавился еще один аспект… не более, но и не менее важный, чем все остальные. Возможно, правда, более приятный, но это ты мне еще должен будешь доказать…