Вуайерист
Шрифт:
Его рука накрыла мою грудь.
— Они идеально подходят мне и моим рукам.
— Я люблю тебя, — сказала я.
Он потянулся вниз, чтобы схватить меня за бедро, потянув, пока оно не обхватило его, и он прижался всем своим телом к моему, ложась на меня.
— Я тоже тебя люблю, — промолвил он мне в губы.
Его слова, резкие толчки, то, как он касался моего чувствительного клитора, заводили меня. Я крепко прижалась к нему и запрокинула голову, когда всё моё тело напряглось, сжимая его член, чтобы удержать
— Так красиво. Как самая яркая сверхновая звезда, каждый раз, когда ты кончаешь.
И тогда Кэллум потерял контроль над своими движениями и входил в меня, пока, наконец, не замер, полностью войдя в меня, и не кончил, его стоны вибрировали на моей коже, посылая небольшие толчки удовольствия по всему моему телу, когда он заполнял меня.
— Я так сильно люблю тебя, Оклин.
— Я тоже тебя люблю.
Я провела руками по его волосам и подвинулась, чтобы запечатлеть поцелуй на его влажном виске.
В конце концов он выскользнул из меня и перекатился на бок, но притянул меня к себе в объятия.
— Я всегда представлял тебя, когда думал о том, чтобы заняться с кем-нибудь любовью под звёздами.
Меня. Он представил меня, и это наполнило меня такой радостью, что я почувствовала, будто моё сердце снова разорвётся от его слов.
— Так, что мы теперь будем делать? — спросила я, запечатлевая поцелуй на его груди, когда он тяжело вздохнул.
— Теперь мы будем вместе.
— А как же университет?
— Мы не можем никому рассказывать, и сейчас нам придётся прятаться. Но, Оклин, — начал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. — Когда ты перестанешь быть моей ученицей, я собираюсь встречаться с тобой до чёртиков. Водить тебя на лучшие свидания. Покажу тебя миру, и пусть они все видят, что я самый счастливый мужчина на свете.
У меня болели щёки от такой напряжённой улыбки. Я так сильно любила этого мужчину, и хотя прошедший месяц был адом, я бы ничего не изменила, если бы это означало, что в конце всего этого я буду здесь, в его объятиях.
Если это означает, что я буду проводить с ним каждую ночь под звёздами.
ЭПИЛОГ
КЭЛЛУМ
— Посмотри, как подпрыгивают эти идеальные сиськи, — прорычал я ей в шею, наблюдая, как её груди покачиваются при каждом моём толчке в отражении стекла. — Интересно, все ли внизу видят, как сильно тебе нравится, когда я внутри тебя?
— Кэл, — выдохнула Оклин, зажмурив глаза.
Её тело отражалось в стекле. Солнце, садящееся за город Сакраменто, было фоном, на котором я обвивал её своим телом.
Я укусил её за шею и начал трахать ещё сильнее. Её всхлипы перешли в стоны, а пальцы попытались впиться в стекло. Откинувшись назад, я сжал её бёдра и наблюдал, как я то входил, то выходил из её тугого, влажного жара.
— Да. Да, — воскликнула
— Ты хочешь, чтобы они наблюдали за тобой? Тебя заводит, что они видят твоё удовольствие?
— Да, — повторила Оклин.
Я наклонился над ней, прижимаясь грудью к её спине. Скользнув одной рукой спереди, я просунул пальцы ей между ног и потрогал клитор. Растирая сильнее, я пососал её мочку, прежде чем отстраниться, прикусив нежную кожу.
— Меня тоже, — выдохнул я ей в ухо, вызывая у неё оргазм.
Я продолжил свой безжалостный темп, сосредоточившись на её отражении, на том, как её киска сжимала меня крепко, как тиски, на её стонах.
И я кончил.
Мои глаза захлопнулись, когда мышцы всего тела напряглись от удовольствия, мои бёдра плотно прижались к её заднице, когда я вошёл в неё так глубоко, как только мог, чувствуя каждый последний пульс на своём члене.
Я запечатлел последний поцелуй на влажной коже её спины, когда звон в моих ушах наконец утих.
— Ты же не думаешь, что они правда что-то видят? — спросила Оклин, тяжело дыша.
Смеясь, я вышел из неё и застонал.
— Наверное, нет. Но забавно представлять, что могут. Мне кажется, что тогда ты кончаешь сильнее.
Её волосы упали мне на лицо, когда она повернула голову, чтобы игриво посмотреть на меня.
— Это не так.
— Хорошо, — сказал я с большим сомнением в голосе. — А теперь пошли. Мы опаздываем, — я шлёпнул её по заднице, а затем направился в ванную за мочалкой.
— И кто в этом виноват? — спросила она, вваливаясь голой, с платьем в руке.
Я повернулся с мокрой мочалкой и вытер её между ног, вызвав резкий вдох.
— Ты, из-за того, что вышла в этом платье. Ты же практически умоляла меня трахнуть тебя.
Я отбросил мочалку в сторону и быстро поцеловал её в губы.
— А теперь одевайся.
— Я уже была одета до того, как ты стянул всё с меня, — сказала она моей удаляющейся спине.
Я помахал рукой, но продолжил путь в гостиную нашего отеля. Наши чемоданы всё ещё стояли нераспакованными у двери, они были доставлены всего несколько часов назад. Трудно поверить, что двадцать четыре часа назад я наблюдал, как любовь всей моей жизни шла по сцене, чтобы забрать свой диплом.
Я сидел в своей академической одежде и сводил аплодисменты к минимуму, потому что она попросила меня не вставать и не поддерживать её так, как я бы того хотел. На протяжении многих лет мы всегда были осторожны в наших отношениях, даже после того, как она перестала быть моей студенткой. Хотя мы продолжали держаться в тени, не желая привлекать внимания. Некоторые люди заметили это ещё на первом курсе, но поскольку не было никаких правил о том, что профессору нельзя встречаться со студенткой университета, ничего не произошло, кроме нескольких осуждающих взглядов.