Вуду для «чайников»
Шрифт:
– И все это вам удалось узнать за один день? Да-а-а... Вы необыкновенная женщина!
Тот неопределенно хмыкнул и пробормотал:
– Вы даже не представляете себе, до какой степени.
– Я сразу почувствовал, что в вас есть что-то особенное! – распалился Базаров. – Некая изюминка.
– Ну уж это – будьте уверены. Изюминка действительно есть. Но вам я ее не покажу.
– Такие секретарши ценятся на вес золота! Добро пожаловать в коллектив! – воскликнул директор, обращаясь теперь уже непосредственно к коту, как будто давал понять, что ему
Мерседес делал вид, что пламенная речь не произвела на него никакого впечатления.
Кудесников удалился в приемную, а Базаров некоторое время собирался с духом, после чего направился в общий зал, к народу. Кудесников за ним не пошел, а придвинул к себе пепельницу, судя по внешнему виду, еще не тронутую рукой человека, и, пользуясь внезапно обретенным положением директорского любимца или, вернее сказать, любимицы, без спросу закурил. Положил ноги на соседний стул и полюбовался белыми колготками.
– Отсюда вывод, – сообщил он Мерседесу после серии коротких затяжек. – Отсутствие бюста не всегда отрицательно влияет на отношения с начальством.
Базаров вернулся обратно через четверть часа, потный, словно агитатор после митинга. Остановился на пороге своего кабинета и, прежде чем захлопнуть дверь, с чувством сказал:
– Большое спасибо!
Кроме укрепления директорского авторитета Кудесников не сделал за сегодняшний день ничего путного. И начинать уже не хотелось. Он сходил «в народ», вернулся обратно и съел шоколадный батончик «Пиноккио», начиненный стружкой непонятного происхождения. По его расчетам, директор, наделавший разом много хороших дел, должен был наконец выйти и поинтересоваться итогами своей бархатной революции.
Тот вышел через полчаса.
– Ну что? – спросил он тоном заговорщика, который стрелял в царя и убежал с места происшествия, не узнав о результате страшного деяния. – Как там Пескарева?
– Расчувствовалась, – признался Кудесников.
– А Журбина?
– Заперлась в туалете и рыдает. Сегодня вы стали их героем.
– Это все благодаря вам! У вас по-настоящему государственный ум, и я не удивлюсь, если...
Он не успел договорить, когда дверь приемной отворилась, и на пороге появилась молодая женщина, одетая в деловой костюм. Глаза ее были ясными и холодными, как вода в проруби. Гладко зачесанные волосы лишь подчеркивали красивый овал лица.
– Здравствуйте, – поздоровалась женщина, войдя внутрь. Пристально посмотрела на розовую секретаршу и воскликнула: – Кудесни...
Тот закатил глаза и замахал руками.
– Что-что? – удивился директор.
– Какой кудесный сегодня день! – воскликнула посетительница. – То есть я хотела сказать: какой чудесный сегодня день!
– Знаете, вы абсолютно правы, – с чувством сказал директор. – Кстати, а вы кто?
– Лайма Скалбе, – представилась та и показала удостоверение, которое уже держала в руке. – ФАЭсБэ.
Кудесников так сильно струхнул, что побелела даже крем-пудра на его лице. Провал! Бежать не удастся.
– Вот как? – изумился
Он тоже испугался. Еще бы! Непонятно, что ей надо, этой блондинке. Добро бы, она была из налоговой – и разговоров нет. А то явилась из такого неподходящего ведомства...
– Вы директор? – уточнила тем временем агентша. Базаров кивнул. – А это?..
Она подбородком указала на Кудесникова, и глаза ее усмехнулись.
– А это моя новая сотрудница Роза Мамаева, – поспешил сообщить тот.
– Роза, значит, – округлив рот на букве «о», повторила Лайма. – Мамаева... Ну вот что, Роза Мамаева. Придется вам продолжить свою карьеру в другом месте.
Лайма повернулась к опешившему директору и пояснила специально для него:
– Ваша сотрудница нужна стране для выполнения важного задания. Поэтому я ее забираю. Безвозвратно. О’кей?
– Ничего не поделаешь, – пробормотал обалдевший Базаров. – Если Родина, так сказать, просит...
– Родина не просит, а жестко требует, – отрезала Лайма. – Так что, дорогуша, забирайте кота и пойдем.
Она приоткрыла сумочку и показала Кудесникову пистолет. Тот молча кивнул и пристегнул цепочку к ошейнику Мерседеса, который, радостно мяукнув, спрыгнул со стола.
– Думаешь, я поведу тебя в парк? – шепотом спросил безутешный хозяин. – Нет, друг, всю оставшуюся жизнь мы проведем в застенках. Или еще хуже. Я окажусь в застенках, а ты – на помойке. Кажется, пришло время учиться ловить мышей.
У Медведя был вид самозванца, вскарабкавшегося– таки на престол. Он сидел в кресле очень прямо, приподняв подбородок, словно готовился к возложению короны на свою буйную голову. Напротив него на примятом до самых досок диванчике примостился коренастый дядька с густыми черными усищами, из которых можно было наделать целую дюжину тонких корнеевских усиков. Дядька совершенно точно нервничал и отчаянно мял в руках бейсболку.
– Вот, – гордо сказал Медведь, указывая на посетителя пальцем. – Это товарищ Ямщицкий.
– Андрей Викторович, – подсказал вышеозначенный гражданин. – Пришел по вашему объявлению.
Он сказал это с точно такой же интонацией, как почтальон Печкин из мультика, и Лайма улыбнулась. Плененный Кудесников молча сидел на стуле в самом углу. Мерседес не пожелал сиротливо жаться к его ногам. Он примерился к телевизору на тумбочке, некоторое время вертел хвостом, потом все-таки запрыгнул на него. Телевизор затрясся, но устоял.
– Ну и киса! – удивился Ямщицкий. – Наверное, много жрет.
– Это не суть, – подал голос Корнеев, устраиваясь на соседнем с Арсением стуле. Он все никак не мог поверить, что Лайма так быстро отыскала частного сыщика, и как будто бы сомневался в его подлинности. – Расскажите, пожалуйста, все с самого начала.
– Опять? – удивился Ямщицкий. – Да я уже вроде как...
Корнеев молча достал из ящика стола пачку денег, несколько раз обернутую резинкой, и протянул ему.
– Ваше вознаграждение.