Вуду для «чайников»
Шрифт:
– Не за что, дорогая. Обращайтесь, если что, – ответил Костя, мученически улыбаясь.
– Это наше первое боевое крещение, – поделился с ней Репьев, когда они сели в машину и тронулись в путь. – За стены спортивного зала наши опыты еще ни разу не выходили.
– Мне просто повезло, что вы все оказались каратистами! – искренне растрогалась Лайма.
– Это не карате, а школа русской борьбы Константина Латышева.
– Ах вон оно что!
– Мы решили основать сеть спортивных клубов, – поделился с ней Репьев своими планами. –
– Мне так неловко, – пробормотала Лайма, словно всего-то разбила склянку с чернилами и испортила ковер. – Столько неприятностей... Да, я совсем забыла! Я же вызвала милицию!
– И где она? Преступница успела скрыться, пострадавший поехал в больницу... Оперативнее надо быть! Надеюсь только, что стражи закона не взломают мою квартиру в поисках трупов.
Тем временем на место происшествия прибыл наряд милиции. Милиционеры сразу увидели пятна крови на лестнице, позвонили в дверь квартиры, откуда был сделан вызов, не дождались ответа и обошли всех соседей. Дома оказался только Макар, который сидел, затаившись, на своей кухне и ел из кастрюльки холодный борщ.
– Милиция, – устало сказал голос из-за двери, когда в ответ на звонок он прокрался в коридор, заглянул в «глазок» и робко спросил: «Кто там?»
Услышав ответ и узрев людей в форме, он немедленно распахнул дверь и воскликнул:
– Какое счастье, что вы приехали! Бандиты хотели меня убить!
– Расскажите все по порядку, – предложили ему.
– Да что там рассказывать! – заявил Макар, взмахнув шевелюрой. – Я услышал чудовищные удары в дверь и открыл...
– Зачем же вы открыли? – удивился один из стражей порядка.
– Потому что увидел в «глазок» своего соседа, Репьева Юрия. Но он оказался не один. С ним была женщина в маске, вооруженная скифским мечом. Огромная женщина, лейтенант! – повторил он свистящим шепотом. – У нее были такие бицепсы! А какие икры на ногах!
– И что?
– Как что? Она хотела меня убить!
– За что убить-то?
– Ну... – Макар поправил свою шевелюру и несколько смутился. – Полагаю, за то, что я играл Вагнера.
– Она вам сказала, что все из-за Вагнера? – настаивали милиционеры. – Ей не нравится этот Вагнер?
– Она ничего не сказала! Мне Репьев сказал. Предупредил... Что если я буду играть Вагнера... На фортепьяно... Вечером... Тогда он примет меры.
– Нормально, – повернулся один милиционер к другому. – Народ совершенно озверел, а?
– А кровь чья? – спросил его напарник.
– Это не моя, – быстро ответил Макар. – Я ничего такого не видел.
И тут на лестнице появились супруги Славкины с пакетами, нагруженными огрызками пиломатериалов, которые они исправно выносили к мусорным бакам каждый вечер после того, как Николай заканчивал свои ежедневные труды по благоустройству квартиры. Кровь на полу и наличие двух милиционеров их, конечно, взволновали до чрезвычайности.
– Боже!
– Мне просто повезло, – ответил Макар, несколько расстроенный тем, что милиционеры вели себя как-то уж слишком индифферентно: не возмущались вместе с ним и не шли ловить асоциального типа Юрия Репьева. – Сосед нанял наемную убийцу, чтобы запретить мне играть на фортепьяно. Ему, видите ли, от меня было шумно. Вот вы, например, слышите что-нибудь?
– Нет! – хором и весьма искренне ответили Славкины.
– А он слышал. И когда я сказал, что ни за что не брошу репетировать, обещал меня... В общем, расправиться со мной.
– Боже мой! – снова ахнула Тамара. Положила пакеты на лестницу и схватила мужа за отвороты спортивной курточки. – Коля, он сумасшедший! Он может и нас... заказать.
– А вас-то за что? – с любопытством спросил милиционер.
– Видите ли, Николай кое-что строит по вечерам... Репьеву мешает наша дрель. Из-за дрели он угрожал нам расправой. Но дрель совершенно тихая. Скажите честно, Макар, вы, например, слышите нашу дрель?
– Не слышу, – помотал головой тот.
– Ну вот! А этот тип слышит и возмущается. Счастье, что он сегодня к нам не приходил...
– Может, и приходил, Тома. Было слишком... шумно.
– Да, весело здесь у вас, – похвалили стражи порядка. – Будете заявлять на своего Репьева?
– А он узнает, что мы заявили? – тотчас сориентировалась Тамара.
– А как же, – с удовольствием ответил милиционер.
Макар трусливо опустил глаза, и Николай ответил за всех сразу:
– Мы решили не заявлять.
Когда милиционеры спустились к машине, один другого спросил:
– И как тебе видится вся эта чехарда?
– Думаю, бедный Репьев, замученный дрелью и Вагнером, от отчаяния разбил себе голову о перила и убежал из дому. Может быть, сейчас он уже на пути в Африку.
Тагиров вздрогнул и открыл глаза. Знакомый голубой свет проливался сверху и окрашивал все вокруг в призрачные цвета. Самик тоже казался призрачным. Однако он улыбался. Тот, второй человек, находился в тени. Он сел таким образом, чтобы Тагиров не смог увидеть его лица.
– Я сделал все, что мог. – Голос у него был мягким и хрипловатым. Вероятно, он специально приглушил его, чтобы ничем не выдать свое инкогнито. – Полагаю, вы побывали у Комова. Пожалуй, только он может создать столько проблем.
– Но Комов работает на нашу контору.
– Возможно, и на кого-то еще. Или на кого-то из вашей конторы лично. Вы что-нибудь вспомнили?
Тагиров прикрыл глаза. Перед его внутренним взором начали мелькать смутные картины, словно он менял кадр за кадром с помощью переключателя. Темное помещение, молодая женщина в шляпке с вуалью, почти детская рука с простым колечком...