Вулканолог Званцев и его техноморфы
Шрифт:
– Да ну вас, - бросил Митрошка и вышел на улицу.
В окно Званцев видел, как некоторое время он стоял на берегу речки, словно становясь меньше ростом, потом полностью ушел под воду. Вода была холодной, от одной мысли об этом у Званцева по коже поползли мурашки.
– Знаешь, Званцев, - подал голос Дом.
– А ведь она и в самом деле бежала. Хочешь, покажу тебе замедленную съемку?
– Не хочу, - качнул головой человек.
«Не сейчас, - подумал он.
– Может быть, потом. Да, потом». Сейчас важнее было то, что Митроха начал вести себя неадекватно. Слишком по-человечески.
– Вернется, - заверил Дом.
–
– Да ну вас, - повторил человек слова робота.
– Одно беспокойство с вами.
Кремнийорганическая жизнь, надо же!
Интересно, это особый вид, живущий в вулканах, или обычная ящерица, у которой углерод оказался замещенным кремнием? Званцев думал об этом, хорошо понимая, что его вопросы, скорее всего, останутся без ответа. Шансы, что им попадется еще одна такая ящерка, были невероятно малы. Да и какая, собственно, разница? Главное, что кремнийорганическая жизнь существует. Вулканолог представил себе юрких ящерок, нежащихся в жидкой огненной лаве. Но если существуют ящерицы, допустимы и более крупные виды? Может, легенды об огненных драконах имели под собой реальную почву. Как крокодилы, которое одно время жили в речках Белоруссии. Впрочем, и это его не слишком интересовало. Больше всего его беспокоило поведение Митрошки и его долгое отсутствие. Слишком самостоятельно он начинает себя вести. Теперь еще и обиды демонстрирует. Надо будет обязательно показать его киберпсихологу. Странно, что Дом совершенно не волнуется.
Трудно понять психологию машин. Особенно если это не просто машины, а техноморфы, обучение которых велось свободным программированием. Слишком сильно они начинают походить на людей.
Званцев вдруг подумал, что ему будет очень трудно расставаться с Домом и Митрошкой. Привык он к ним. Даже больше, чем привык.
В комнату заглянул Митрошка.
Корпус его был еще влажным от воды.
– Званцев, - окликнул Митрошка.
– Ты не спишь?
– Сплю, - отозвался человек.
– Так рано еще!
– удивился Митрошка.
– Слушай, Званцев, я там рыбки принес. Такого тайменя выхватил! Хочешь, загляни на кухню, сам увидишь.
– Спасибо, - сказал человек.
– Ты же знаешь, Дом терпеть не может рыбы.
– Так я же тебе принес, а не ему, - сказал робот.
– А фильтры от чешуи мне очищать, - сухо заметил Дом.
– Дом, ты не сердись, - заторопился Митрошка, и круглые большие глаза его радостно вспыхнули.
– Я ведь не нарочно. Я же для науки старался. А полы я сейчас седаксом пройду, лучше новых станут.
О ДРУЗЬЯХ-ТОВАРИЩАХ
Не зря Митрошка так не хотел ехать для модернизации на этот завод.
– Сволочи!
– выругалась Аленка.
– Дураки!
Подбородок ее задрожал, и она выскочила из ангара, чтобы не заплакать при посторонних.
Званцев сам чувствовал, что его охватывает бешенство. И было от чего! На завод отправился жизнерадостный и полный любопытства техноморф, а обратно приехал обычный робот серии ТМ, способный на многое, но абсолютно ничем не отличающийся от своих собратьев. И как сообщить об этом Дому?
Нашелся на заводе идиот, который очистил мозг робота от ненужного, как ему казалось, хлама, а в результате Митрошка утратил свою индивидуальность.
– Митрошка!
– позвал вулканолог, надеясь на чудо.
– Я - робот ТМ три тысячи шестьсот двадцать восемь, - раздался
– Слушаю вас, человек.
Ничего он не помнил. Ничего!
Даже о спутнике Сатурна Титане у него сохранились сухие данные:
– Титан, спутник планеты Сатурн, открыт в 1655 году Гюйгенсом, расстояние от Сатурна 1 221 860 километров, диаметр 5150 километров, сидерический период обращения 15 суток 23 часа 15 минут. Первая высадка на Титане произведена экипажем планетолета «Рапид» в 2048 году, командир корабля Антуан Сен-Клер. Первые комплексные исследования Титана проведены в 2058 году экспедицией Хлумова. Атмосфера малой планеты состоит из азота и различных углеводородов. Разумная жизнь на Титане открыта в 2066 году вулканологом А.Званцевым с командой техноморфов.
– Ты хоть помнишь, что был одним из этих техноморфов?
– вздохнул Званцев.
– Вопрос непринципиальный, модель техноморфа не имеет значения, так как техноморфы лишены индивидуальности.
– То-то и оно, железный ящик!
– сплюнул человек.
– Тебе до Митрошки как до Москвы, если пятиться раком!
– Данный способ передвижения неизвестен, - сообщил техноморф.
– Раки в воде действительно движутся задом вперед, используя реактивный принцип движения. Оказавшись на суше, передвигаются обычным способом, используя все конечности.
Званцев вспоминал, как они с Митрошкой удирали от человекообразных обезьян, внезапно решивших двинуться по пути эволюции, как парили в темной океанской бездне рядом с величественным храмом древней цивилизации, о которой ничего не было известно; он вспоминал, каким хитроумным способом Митрошка отыскал затерянный в лунной пыли луноход; а еще вспоминалось, как Митрошка разрисовывал себя незабудками к приезду Алены, как искал он на дне Черного моря амфору с драгоценным многовековым вином, как стаскивал деревенских коров за хвосты в единое стадо.
Слезы сами наворачивались на глаза.
– Башку ему оторвать!
– с ненавистью подумал Званцев о неизвестном программисте, который хотел, чтобы было как лучше, и тем самым совершил хладнокровное убийство свободного и веселого робота.
– Митрошка, а ты помнишь, как мы удирали от вулканических бомб в отпочковавшемся кратере Марсианского Олимпа?
– спросил он.
– Извержение на Олимпе имело место 11 октября 2062 года, - отчеканил техноморф.
– Предполагаемый объем выброшенного пепла и лавы составляет…
– Заткнись!
– в бешенстве приказал Званцев. Техноморф послушно умолк.
Нет, к прежнему Митрошке возврата не было. Званцев понимал это, но никак не мог избавиться от раздражения и злости. Он уже представлял себе, что скажет руководству завода. Впрочем, в чем-то он сам был виноват. Надо было отдельно указать на недопустимость каких-либо изменений в программах Митрошки. Ощущение вины рождало тоску.
Вечер прошел напряженно.
Они с Аленой не разговаривали о Митрошке, словно оба боялись затронуть эту тему, от которой становилось плохо. Оба чувствовали себя так, словно потеряли близкого человека. Никогда раньше Званцев не думал, что может так привязаться к машине. Впрочем, был ли Митрошка машиной? Званцев ловил себя на мысли, что всегда относился к роботу как к младшему товарищу - покровительственно и с некоторой долей насмешливости. И от этого тоже было нехорошо. Словно он кого-то обидел и теперь не имеет возможности извиниться.