Вундеркидз. Поместье Уэйкфилд
Шрифт:
– Вот! – крикнул Интеграл. – У меня готово. Есть первая строка, это адрес.
Бастиан посмотрел на него и кивнул Хефе.
– Чего вы ждете? Я взломал! – закричал Интеграл на Хефе, когда тот не шелохнулся. – Дайте ему противоядие!
Хефе выжидал. Ника завопила.
– Давай, – сказал он наконец, после казавшегося бесконечным мгновения.
Бастиан взял у него шприц и сделал укол.
Ника почувствовала, как расслабился каждый нерв в ее теле, пока он впрыскивал противоядие в руку Квинна. Через минуту Квинн снова начал дышать. Он захрипел, вдыхая воздух. Его лицо
– Давайте проясним кое-что. Ты можешь бежать и сражаться, но все твои друзья умрут, – сказал Хефе, глядя на Нику. – Ты тоже умрешь, если не скажешь мне того, что я хочу знать. Это ясно? С этой минуты впредь ты будешь более уступчивой.
На этот раз Ника не возражала.
Интеграла оставили переводить оставшуюся часть зашифрованного текста, Нику же заперли в комнате, в которой она спала. Дверь за ней захлопнулась. Послышался металлический лязг запираемого замка. Девушка уставилась на дверь.
Интеграл был прав, эти люди похуже любого Вилдвуда. Опасные. Кровожадные. Змеиная нора.
Ника вздрогнула от воспоминания о змее, о клыках, впивающихся в плоть Квинна. Квинн. Как он побледнел… Она должна вытащить их из этой западни, немедленно.
Ника вытащила украденный телефон из заднего кармана и посмотрела на экран. «Не обслуживается». Она выругалась. Долго и сильно нажимала кнопку SOS, пока та не сработала. Ей ответила аварийная линия. Автоматизированное сообщение: «Ждите ответа оператора». Она снова выругалась и пнула огромный вазон с растением, возбужденно расхаживая по комнате. Оператор ответила по-испански.
– Английский! Вы говорите по-английски? – задыхаясь прокричала Ника.
– Да, мисс, что у вас случилось? – ответил женский голос.
– Меня удерживают против моей воли. Я гражданка США, меня зовут Вероника Мейсон. Вам нужно позвонить в посольство США и…
Снаружи в замок вставили ключ. У Ники заныло в желудке. Дверная ручка поворачивалась.
– Вы должны отследить звонок и приехать сюда, – успела она прошипеть в трубку, прежде чем дверь распахнулась.
Бастиан уставился на нее с порога, с одеждой в руках. Она смерила его яростным взглядом. Бастиан невозмутимо прошел мимо нее и положил все на кровать. Потом обернулся к Нике и протянул руку. Она не двигалась.
– Не вынуждай меня отнимать силой, – попросил он очень серьезным тоном, как будто действительно не хотел делать ей больно.
Ника взвесила свои шансы, оценила расстояние до двери. Может ли она одолеть Бастиана? Посмотрела на его мускулистые руки. Сомнительно. Ника шлепнула телефон ему в ладонь. Бастиан улыбнулся и указал на кровать.
– Чистая одежда.
Ника ответила ему грубым, вульгарным жестом.
– И полотенца, – добавил он, похоже, забавляясь ее гневом, и демонстративно понюхал воздух. – Тебе душ не помешает.
Ника почувствовала, как вспыхнули щеки. Она с размаху ударила его по лицу. Резкий звук пощечины, и на его загорелом лице вспух красный след ладони.
На мгновение Нику охватил ужас. Она сжалась и приготовилась к ответу. Ничего не произошло.
– У
Нику бесило его высокомерие.
– Где мои друзья? – строго спросила она.
– Заперты в своих комнатах, как и ты. Хефе решил, стоит остудить ваш пыл.
Ника отвернулась от него. Но он чего-то ждал. Ника многозначительно посмотрела на дверь. Бастиан, однако, не спешил уходить. Он изучал ее и словно чего-то хотел. Поболтать?
– Какого черта тебе нужно? – удивилась девушка.
Бастиан расправил плечи, словно выходя из ступора.
– Ничего, – сухо ответил он и оставил комнату, заперев за собой дверь.
На короткое мгновение, глядя на спину Бастиана, когда он выходил, Ника будто бы поняла что-то важное. Казалось, он хотел поговорить. Он одинок? Насколько Ника могла судить, он единственный молодой человек на гасиенде. Это было нечто такое, что Ника могла использовать, хотя ей самой не нравилась эта новая часть ее личности, которая каталогизировала слабости людей для последующего использования. Это больше походило на то, как поступает Зак. Она сделала мысленную заметку об этом. Потом подумала о телефоне. По крайней мере, она сделала звонок. Может быть, этого окажется достаточно. Будучи маленькой, она однажды позвонила в полицию и повесила трубку. Они появились через пятнадцать минут, несмотря на то что она ничего не сказала. Может быть, это сработает и в Мексике.
Ника пошла в душ.
Душ представлял собой отдельную комнату, выложенную мозаикой и оснащенную муссонной насадкой для душа. Имелась даже небольшая скамеечка. Это был красивый душ. В следующее мгновение после того, как подумала об этом, Ника почувствовала отвращение к своему восторгу. Это снова напомнило ей о том, как она чувствовала себя в Вилдвуде, особенно после того периода, когда кредиторы забрали ее вещи и они с матерью жили у тети Сони. А ведь каждый элемент роскоши в Вилдвуде восхищал ее.
Тогда она не знала, что всякая роскошь – это золотая обшивка клетки. Точно так сейчас было с этим модным душем.
Ника смотрела, как вода становится коричневой, очищая кожу от грязи. Вода сбегала в сток по спирали, очерчивая завиток, подобный раковине улитки. Ника всегда видела в воде символ решения всех проблем. В ее хаотичной, неприкаянной жизни купание было единственным постоянным элементом. Единственное легко и мгновенно осуществляемое исправление положения. Ей нравилось, что можно так просто справиться с грязью, – мгновение, и грязь исчезла. В отличие от всех других проблем.
Горячая вода облегчила ее боль, но другого рода давление нарастало в глазах. Ника села на скамеечку в ванной. Она больше не могла этого вынести и позволила слезам прорваться наружу. Рыдая, она непроизвольно повторяла имена тех, кого так отчаянно хотела удержать, так отчаянно хотела спасти. Зак, мама, Квинн, Интеграл, Эмбер. Если бы ей было дано задумать желание, она бы хотела, чтобы они были в безопасности. Ника провела большим пальцем по струе воды, сбегающей по отцовскому жетону и заплакала чуть сильнее по тем, кого уже нельзя было спасти. Отец, Магда, Стелла…