Вурдалакам нет места в раю
Шрифт:
По инерции вурдалак пролетел мимо и шмякнулся о спинку престола. Лихо-марево! А она жесткая. Из чего ее сделали? Видно, жрецам нужно было иметь каменный зад, чтобы восседать в этом кресле. Не удивительно, что после им хотелось пустить кровь бедной жертве.
А куда делся призрак? Не разобрать из-за дымных клубов. И откуда они только берутся? Костер-то потух!
Пол под ногами дрогнул. Сердце у Горихвоста ушло в пятки – он подумал, что с ним станет, если вся башня наклонится и рухнет. Мраморные глыбы навалятся и расплющат так, что мокрого места не останется. Прощай тогда, сторож
И снова эти туманные вихри! Так и лезут в глаза. Нюх едва отошел от удара об этот дурацкий алтарь, а ноздри уже запорошила отвратительная мелкая пыль, взвесь которой носится в воздухе и не дает свободно дышать.
Разглядеть что-либо в душной мгле едва удавалось – только с северо-западной стороны проглядывали лучи света. Они едва рассеивали густую хмарь, заполонившую зал. К серому свету дня добавились багровые отблески пламени, как будто прямо посреди палаты развели новый костер.
Ага! Вот ты где, палач липовый! Снова балуешься огоньком? – решил Горихвост. Но едва он сунулся в середину багрового зарева, как в лицо ему ударил палящий зной. Вурдалак резко затормозил, и вовремя – перед ним снова возник провал башенного колодца. Клубы еще раз пыхнули ему в глаза и поднялись к потолку, на несколько мгновений приоткрыв внутреннее пространство вежи.
Жар из глубин поднимался такой, что Горихвосту почудилось, будто он залез в печку, и заботливая хозяйка сейчас испечет из него пирог с потрошками. Он заглянул в провал, где булькала кипящая лава – на дне его варилась оранжевая каша, покрытая темной корочкой, и туманная мгла стелилась над этой адской похлебкой, скрывая от глаз чудище, затаившееся в глубине пекла.
Вурдалак заскулил по-щенячьи, но тут же взял себя в руки и воровато оглянулся по сторонам – не видал ли кто его мимолетной слабости? Но вокруг никого не было, и даже тень с серебристой нашивкой не витала над каменным алтарем.
Куда же ты делся? Не пытайся меня убедить, что ты привидение без тела и без души – я видел, как ты тер глаза и чихал. Вы видели чихающее привидение, страдающее от слезливости? А огрел меня колотушкой по голове кто? Тоже привидение? Нет, дружок, у тебя явно есть жирный бочок, за который тебя можно щипнуть, так что готовься познакомиться с моим зубом!
Горихвост ухмыльнулся по-волчьи и принялся обегать зал по кругу. Даже во мгле отыскать направление было нетрудно – достаточно было держаться подальше от невысокой ограды колодца, занимающего середину палаты.
Сначала он осторожно обогнул яшмовый алтарь со змеиными барельефами, стараясь не наступить на рассыпанные уголья. С противоположной стороны от восьмигранного провала высилась статуя крылатого змея с рубиновыми глазами, изогнувшегося в хищном броске и разинувшего зубастую пасть. Такая же зубастая пасть, но гораздо больших размеров, открывалась на свежий воздушный простор, расстилающийся за пределами башни. Одна из восьми стенок вежи была прорублена, и сквозь нее на улицу высовывался длинный мраморный язык чудища, видный издалека. Сам Горихвост бежал по спинке этого языка, стараясь не споткнуться о колодезное ограждение, которое так и лезло под ноги.
Ровная гладь языка открывалась наружу, на свежий воздух. Стоило схватиться за зуб чудища и свеситься вниз – и можно было вдохнуть полной грудью. Горихвост выглянул и тут же отпрянул обратно – его голова закружилась от высоты, с которой были видны и подножие башни, и остров из раскаленного гранита, и огненное озеро, спрятанное от посторонних глаз в жерле вулкана.
Да и сам верхний зал Рогатой вежи напоминал череп чудовища, и каждый, кто в него попадал, оказывался внутри этого черепа и смотрел на окрестности через разинутую пасть с высунутым жалом.
Бежать отсюда было некуда – единственный путь вел к винтовой лестнице, спрятанной внутри тела дракона, вьющегося вокруг мраморных стен. Ага, вот тут я тебя и поймаю! Все равно тебе некуда деться – рано или поздно ты попытаешься прошмыгнуть к лестнице. Ну, готовься к допросу с пристрастием, призрачный друг!
Горихвост добежал до полукруглой арки, через которую прежде попал в этот зал. Пол дрожал и качался, как будто башня собиралась рассыпаться, и, говоря откровенно, Горихвосту хотелось дернуть отсюда как можно скорее, но как бросить единственного свидетеля, невесть где раздобывшего и книгу волхвов, и одежку погибшего барина?
Вурдалак свернулся калачиком на ступеньке и притаился, ожидая, пока убегающий призрак сам на него не наступит. Пройти мимо было попросту негде. Горихвост ухмыльнулся: охота – приятное дело, а затаиться в засаде и ждать, пока добыча сама придет в руки – приятно вдвойне.
Долго томиться не пришлось: клубы дыма рассеялись, и сквозь них проступили черная свитка, стянутая широким кушаком, и надвинутый на глаза белый колпак, превращенный в подобие маски. Тяжелая нога в кожаном сапоге, не церемонясь, наступила Горихвосту на бок.
Лихо-марево, больно! Какой жесткий у тебя каблук! Вырядился, щап деревенский!
Горихвост взвился и щелкнул зубами в одном ноготке от болтающегося колпака.
– Ай! Хренов пень! – взвопил от неожиданности незнакомец.
Нет, призраки так не орут, это точно.
– Снимай харю! – устрашающим голосом заревел Горихвост. – Посмотрим, кто ты таков.
Однако незнакомец, похоже, как задумал с утра пуститься во все тяжкие, так и решил продолжать то же до вечера. Не бросать же бесчинство на половине пути, а то оно, чего доброго, останется недоделанным. Призрак в маске спихнул Горихвоста с дороги, отчего тот покатился по лестнице и впечатался в темный угол у ближайшего поворота. Поняв, что вурдалак все равно не пропустит, палач поворотил обратно и покатился по залу к солнечному просвету, через который распахнутая змеиная пасть дышала на мир.
Горихвост закряхтел, потер бок и полез по ступеням наверх. Когда он добрался до зала, клубы дыма, будто нарочно поднявшиеся из колодца, снова закрыли обзор. Призрак пропал из виду, но вурдалак все равно помчался вперед, зная, что тому некуда деться. Через десяток шагов он споткнулся, больно ударившись лапой – вот и он, тот самый язык, высунутый из башни, будто трамплин для прыжков в огненный бассейн. Кубарем покатился – на полном ходу на ногах было не удержаться – и ткнулся мордой во что-то мягкое и сухое, кажется, ту самую черную свитку.